Цзи

Великанов Александр В.

– Пойдет, – пожал плечами Андрей.

Обычно он выбирал места подешевле, но сейчас сильно не хотелось опять бродить по улицам одному.

– А ты живешь в Китае? – спросил Андрей. – Чем занимаешься?

– Работаю на богатого китайца… – как-то неохотно ответила Стася. – Он торгует дорогим антиквариатом, а я отвечаю за контакты с иностранными покупателями и партнерами.

– А здесь, в… – Огневский все еще не знал, как называется город. – В этой глуши у тебя тоже есть клиенты?

– Ну… Вроде того. – Стася наморщила красивый лоб. – Нужно встретиться с одним человеком.

Он из наших, из сербов, но… со странностями. Мотается по Китаю в поисках разных древностей, почему-то его занесло сюда, назначил мне встречу в этом отеле.

Огневский не стал допытываться. Стася продолжила:

– Думаю, ты его увидишь, когда заселишься. Вечером посидим, выпьем за единение славян!

– Отлично, – согласился Андрей.

Китайская еда оставалась одной из немногих вещей в жизни, еще радовавших и интересовавших Огневского. Среди сотен местных блюд есть вкусные, очень вкусные, странные, просто отвратительные и откровенно несъедобные. И, заказывая путем «гадания по меню», никогда не знаешь, какая категория тебе попадется.

Благодаря Стасе, Огневскому в этот раз досталась очень вкусная и большая порция. Он с наслаждением втянул последние полоски лапши, они были белые и тугие, допил горячий бульон – по-местному, прямо из миски, громко хлюпая.

– Спасибо, – сказал он сербке. – Это куда лучше крови с потрохами…

Снова появился хозяин и пару минут болтал со Стасей по-китайски, все повторяя: «Дуйбуци, дуйбуци». Это слово Андрей знал – извиняется.

– Ох уж эти китайцы, – усмехнулась Стася, когда они вышли обратно на шумную улицу. – Они вообще ребята простые, извиняются редко, цирлихи-манирлихи тут не в почете. Но с точки зрения хозяина харчевни, воришка опозорил Китай перед нами, лаоваями, а это для местных очень серьезно. Даже ночевать нас тут в какой-то каморке приглашал, еле отказалась…

Они шли вдвоем вдоль ревущей улицы. Темнело, повсюду загорался красный неон.

Раздался хлопок – неподалеку что-то взорвалось. Андрей резко остановился, быстро скользнул взглядом по округе.

– Эй, ты чего? – удивилась Стася. – Это же фейерверки. Лунный Новый год на носу. Он хоть и послезавтра, но некоторые уже начинают веселиться.

– Извини, – произнес Андрей мрачно. – После службы осталась привычка. Очень не люблю такие звуки…

Она посмотрела на него, собиралась что-то сказать, но раздался куда более мирный звук – вызов с мобильного телефона.

– Да, Бояне, – ответила в трубку Стася.

На том конце провода что-то возбужденно заговорил мужской голос.

– Иду, иду… – ответила девушка. – Смирите се! Шта се десило?

В ответ собеседник сорвался на крик.

– Я иду! – повторила Стася. – Петнадесят минута! – И отключила телефон. – Сранье… – прошептала она поморщившись.

Огневский не стал лезть с расспросами, но Стася, как всегда, сама начала рассказывать:

–

Вот придурок… – вздохнула она. – Это Боян, ну тот человек, с которым у меня встреча.

– С ним что-то случилось?

– Да нет… – Стася покачала головой. – У него бывает. Приступы паники. Бедняге начинает казаться, что все за ним следят и хотят укокошить… Он вообще неплохой человек и отличный знаток Китая. Просто ему досталось, угодил во время войны в лапы к албанцам, еле живой остался. Уехал в Китай, но от воспоминаний и здесь не спрячешься.

– Это точно… – вздохнул Огневский. – Я могу как-то помочь?

– Не. – Стася махнула рукой, и уже снова улыбалась. Она, похоже, не умела долго грустить. – Сейчас придем в отель, я его успокою.

Гостиница и правда оказалась хороша для своей цены. За стойкой Огневского встретил прилизанный консьерж в пиджачке, он говорил по-английски, правда, не очень понятно. Номер Андрею достался большой и даже с балконом. Сел на кровать, удивляясь превратности судьбы – почти месяц скитался один-одинешенек, большую часть времени и не говорил ни с кем. А тут, откуда ни возьмись, какие-то сербы, какие-то славянские страсти с выкриками «Сранье!»…

Что ж, одинокие блуждания среди китайцев успели порядком надоесть. Если так начинается какой-то новый эпизод, Огневский будет только рад, давно пора. Да и, что греха таить, очень хочется побыть еще в компании Стаси.

Андрей не успел переодеться, только скинул шапку, когда в дверь яростно застучали. В номер влетела Стася, с белым лицом, но без единой слезы. В черных глазах скорее что-то вроде угрюмой решимости. Андрей знал этот взгляд – так смелые люди реагируют на страшные события.

– Боян… – проговорила девушка. – Боян, он…

– Спокойно, – сказал Андрей как можно более ровным тоном. И добавил по-сербски: – Смири се. [Успокойся. – серб.] Расскажи, в чем дело.

Девушка молча куда-то потянула Андрея. Он терпеливо пошел за ней.

Поднялись на этаж выше, Стася показала приоткрытую дверь одного из номеров.

Огневский осторожно вошел, сербка шагнула вслед за ним.

Посреди комнаты висело худощавое тело. Обезображенное гримасой смерти лицо, густые кучерявые волосы, черные с белым, как бывает у пожилых балканцев. Шея перетянута черным проводом, наверно кабель питания от телевизора или чего-то подобного. Другой конец привязан к люстре.

Добротно сделан осветительный прибор, выдержал вес повешенного… Впрочем, тот был довольно тщедушный и невысокий.

– Нужно позвать консьержа, – тихо сказал Андрей, – пусть звонит в полицию…

Он взял Стасю за плечи и повел прочь из номера.

– Нет! – неожиданно отказалась та. – Ты не понимаешь. У него… – Она сжала губы, но посмотрела на висящего. – У него с собой был предмет. Небольшая резная шкатулка. Я должна ее забрать, обязательно, я не могу без нее вернуться.

«Ввязался я в какую-то мутную китайско-балканскую историю…» – подумал Огневский. И понял, что жутковатое происшествие с повешенным и загадочными артефактами начинает интриговать. А ведь думал, что навсегда погрузился в апатию.