Да, господин министр
Шрифт:
– Почему?
– Дело в том… э-э… принято считать, что, если министру понадобится какая-либо информация, ему предоставят ее. Если министры примутся сами отыскивать информацию, они могут… э-э… они могут…
– Ее найти?
– Да, – покорно признался Бернард.
Я заметил, что, даже если «это принято», лично я так считать не собираюсь.
– Кроме того, – собравшись с духом, продолжал Бернард, – сэр Хамфри категорически против того, чтобы министры, как он говорит, «ходили в народ».
Не вижу в этом ничего плохого. Даже королева
– Она вряд ли заглядывает к постоянным заместителям. Во всяком случае, не в ведомстве сэра Хамфри.
Я решил не отступать и настойчиво спросил, где находится кабинет доктора Картрайта.
Бернард в буквальном смысле вытянулся по стойке «смирно».
– Господин министр, хочу посоветовать не делать этого…
Я не дал ему договорить.
– Совет принят, Бернард. Номер кабинета?
– Комната сорок-семнадцать. Этажом ниже, второй коридор налево.
На прощание сказал ему (в шутку, конечно), что если меня не будет через сорок восемь часов, то он может высылать поисковую группу.
«Я хорошо помню тот день, когда Хэкер «ходил в народ». Такие ситуации высвечивают всю сложность и двусмысленность положения личного секретаря. С одной стороны, от меня требовалась безусловная лояльность по отношению к министру (образно говоря, один шаг в сторону автоматически перечеркнул бы всякие надежды на будущее), но, с другой, если я хочу успешно продолжать карьеру государственного служащего в течение ближайших тридцати лет, мне надо было проявлять такую же лояльность и по отношению к сэру Хамфри.
Достигнуть вершин государственной службы, как это удалось мне, можно, только обладая умением выбирать верную линию поведения в конфликтных ситуациях.
Как только министр вышел из кабинета, я позвонил Грэму Джоунсу, личному секретарю сэра Хамфри, и дал ему понять, что Хэкер «пошел в народ». Впрочем, иначе я поступить не мог. Буквально накануне получил от сэра Хамфри строжайшее указание «не поощрять (то есть не допускать. – Ред.) подобную практику».
Интересная деталь: положив трубку, я вслух начал считать до десяти. На счет «десять» в кабинет вошел сэр Хамфри – настолько точно я знал расстояние между кабинетами.
Он с порога спросил, что случилось. «Господин министр покинул пределы своего кабинета», – осторожно ответил я. И больше ничего.
Сэр Хамфри остался явно недоволен, что Хэкер, как он выразился, «шатается по министерству», и спросил, почему я не задержал его.
Поскольку одной из моих важнейших обязанностей являлась защита интересов моего министра – даже от шефа нашего ведомства, – я довел до сведения сэра Хамфри, что: а) пытался отговорить Хэкера и б) он все-таки является министром, а закона, запрещающего министру встречаться со своими подчиненными, не существует.
Само собой разумеется, он хотел знать, с кем собирается встретиться министр. Я, как того требовал долг (Хэкер
– Может, ему просто не сидится на месте… – помнится, сказал я.
– Если ему не сидится на месте, пусть ходит кормить уток в парк Сент-Джеймс, – раздраженно бросил сэр Хамфри и снова спросил, с кем у министра встреча.
Я снова ответил уклончиво, хотя и чувствовал, как сгущаются надо мной тучи: министр, дескать, имеет право встречаться с кем угодно.
Насколько большое значение мой патрон придавал этому вопросу, стало ясно из его последующих слов: «Кстати, Бернард, скоро конец года, и мне предстоит составить отчет о вашей деятельности. Полагаю, вам не хотелось бы, чтобы я делал это в дурном расположении духа».
Затем он снова спросил меня, к кому отправился министр.
Я понял, что в защите интересов своего министра дошел до грани, переступать которую отнюдь не безопасно. Но пойти на попятную надо было таким образом, чтобы о предательстве не могло быть и речи. Для таких маневров в Уайтхолле имелось испытанное средство: я попросил разъяснений у самого Хамфри.
– Сэр, я целиком и полностью согласен с необходимостью информировать вас о встречах господина министра с посторонними лицами, но… э-э… мне совершенно не понятно, почему это надо делать, если господину министру вдруг захочется, предположим, выяснить что-либо… э-э… скажем, у доктора Картрайта…
– Благодарю вас, Бернард, – перебил он меня и вышел из кабинета.
– Комната сорок-семнадцать! – крикнул я ему вдогонку. Почему бы и нет?
Я с честью вышел из этого нелегкого испытания. С одной стороны, исполнил свой долг по отношению к министру и ничего не сказал сэру Хамфри открытым текстом, а с другой – дал своему шефу по государственной службе возможность узнать все, что он хотел.
Чисто гипотетический пример всегда был и остается исключительно эффективным средством решения подобного рода проблем».
Я, безусловно, не зря сходил к своему другу доктору Картрайту. Узнал по-настоящему интересные детали. Картрайт был искренне рад меня видеть и откровенно сказал, что вчера на совещании меня ввели в заблуждение. Любопытно!
– Значит, все эти упреки и обвинения в адрес совета Дербишира необоснованны, так?
– Почему же? Скорее всего, обоснованны.
Я спросил, как следует понимать его слова. И, к удивлению, тут же получил прямой ответ. Теперь мне ясно, почему Картрайту вряд ли грозит повышение.
– Осмелюсь утверждать, что, несмотря на отмеченные недостатки, совет графства Дербишир можно считать самым эффективным органом местного самоуправления в стране, – сказал он, посмотрев на меня сквозь круглые, как луна, очки.
Мягко говоря, я был ошарашен.
– Самым эффективным? Странно. А меня убеждают в необходимости принять против него дисциплинарные меры… Говорят, он самый неэффективный.