Да прибудет тьма
Шрифт:
— Какой ты красивый, — выдохнула она.
Не нашелся что ответить на это альп. Только притянул к себе, обнял нежно и зарывшись в её волосы носом, шумно втянул волнительный запах трав, наивности и полного очарования. Прижатая к груди, Веселина не отказала себе в удовольствии принюхаться к новому Грегу. Он пах грозой, лимонником и свежим ветром. И Веселине казалось, что приятней этого запаха не было во всём белом свете.
— Я за тебя испугался, — прошептал он. И смутившись вырвавшейся откровенности, крепче прижал её к себе.
— Кх. Кх, — прокашлял Велес. — Хватит миловаться
Нехотя отстранилась Веселина от мужчины и с сожалением отметила, что стал он, таким как раньше — на человека похожим.
— А где рубаха твоя? — спросила она, пытаясь скрыть беспорядок в мыслях.
— Русалки стащили, — ответил Льёт, и неловко пригладил волосы.
Наблюдая за ними, вспомнилось Велесу как ласкался он с дражайшей супругой своей. Сладким мёдом были уста её. Как познакомились они. Не знал он, когда спасал Царевну Лебедь от злого коршуна, что дух она моря Азовского и зовут красавицу Азовушкой*. Полюбили они друг друга любовью нескончаемой. Наполнилось сердце оборотня нежностью от мыслей о жене. И не заметил он удивлённых взглядов альвы с альпом.
А дивиться было чему. Вокруг меж незабудок пробивались и сразу распускались скромные цветочки с жёлтой сердцевиной и белыми лепестками. Даже в бороде оборотня зацвели они.
— Пупавки*? — вопрос Грега вернул Велеса из грёз.
— Глаза земные, — ответил славянский Бог, проведя рукой по цветочному одеялу. Бутоны тянулись к его пальцам.
________________________________
*Берсерк — berserkr переводится как «медвежья шкура» или «медвежья рубашка». Происхождение слово до сих пор является спорным.
*Азовушка — (мифы славян) жена Велеса, которая не бросила его подземном в царстве Нави и возрождалась вместе с ним в разных жизнях.
*Пупавка — пупавка римская — романова трава — романа — ромашка — одно из семи священных растений славян — символ счастья и любви. Их же называли глазами земные за схожесть со звездами, которые называли глазами небесными.
Глава 31
— Они так похожи на звёзды, которые ещё называют глаза небесные, — продолжила Веселина.
Улыбка на губах сурового Велеса цвела вместе с ромашками. От взгляда его трепетали цветочки, топорщили белые лепестки, наливали сердцевину солнечным золотом.
— Дед, ты снова о бабушке вспоминаешь? — налетели на оборотня внуки, повалили в траву.
— Она всегда в душе моей. Скоро свидимся. Вот вас, охламонов, обучу и к ней ворочусь, — сгреб Велес мальчишек, защекотал. Те с хохотом повскакивали и помчали опять в малинник, расплескивая незабудковое покрывало поляны.
— Дети совсем ещё, а уже взрослым премудростям учить их надо. Как врагу противостоять, как мать и природу защищать, — улыбку сменила грусть в глазах. — Сердце рвет на части, как представлю, что гниль сможет до них добраться.
— Что ты думаешь о гнили, Велес? — Грег опустился
Цветочки колыхнулись и потянули бутоны к альпу, заластлись к пальцам.
— Любовь в твоей душе зацвела, бессмертный. Пупавку не обманешь, она всё чувствует. Хорошо это и плохо одновременно, — сказал бог, взглянув на Веселину, которая снова стала точно маков цвет. Забилось сердечко её радостно. Разлились теплом слова душе приятные. Бросила она взгляд украдкой на Льёта и покраснела еще сильнее. Смотрел он неё прямо, не опровергая брошенного Велесом.
— Близко гниль. Ближе, чем думается. Да ты и сам это ощущаешь. Не только с севера её ждать надо, откуда наползает она болотами смрадными, всё на своём пути пожирающими. Но и в соседней деревне искать следует, — потемнели глаза бога, затянулось небо голубое в них тучами грозовыми. Налетел ветер, прыгнул Веселине в лицо, остужая кожу, погнул рогоз до самой воды, посрывал лепестки с цветов. Закружились они бело-синим роем и опали в траву.
— Гнев слышу в мыслях твои, владыка тайн, — присела девушка рядом, коснулась робко плеча оборотня. — Если гниль такая неизбежная, то хотелось бы знать как ей противостоять и как избавиться.
Также быстро просветлели глаза Велеса и ветер сразу поутих, прекратив рвать ромашки в чёрной бороде.
— Права ты, внученька. Не время сейчас злость будить, — ответил бог, и подумав, добавил. — Сложно будет противостоять. Сторонников потребуется найти. Да поболе. И не только среди людей смертных.
— Если говоришь, что сложно, значит все же возможно? — с надеждой спросила Веся.
— Возможно. Только отыскать надо того, кто создаёт Сумрачных по образу и подобию демона рогатого. Чтобы в раз с ними покончить. Да и его самого по ветру развеять. Только много крови прольётся, много душ чистых сгинет к тому времени. Большую жертву принести потребуется, — сказал оборотень. — Жизнью придется пожертвовать, чтобы запечатать знания, которые вырвались на свободу. И уничтожить манускрипт с вызовом.
Не по себе стало Весе от слов и взгляда Велеса. А Грег так вообще глаза прятал, делая вид, что увлечён ромашками, боясь выдать ураган в душе. Боль пронзила сердце бессмертного. Сжались в кулак пальцы, сминая траву с пупавками. Стиснул он зубы, не давая вырваться стону.
— А до битвы решающей надо нам ещё найти и того, кто стрелы гнилью измазал. Да узнать, где раздобыл он её, гниль эту, — Велес почесал бороду, вытряхнув из неё лепестки.
— Какие стрелы? — взял себя в руки альп.
— Те, которыми меня да Веселину ранили.
— Так это гниль по крови её текла, да так разъела всё внутри, что чуть жизни и разума не лишила? — огнем полыхнули глаза Льёта.
— Она самая, с магией смешанная. Кто-то совсем рядом продался или поддался искушению стать приближенным к разбудившему чёрное колдовство.
— А как найти их? — вставила вопрос Веселина. — Того, кто продался. Того, кто разбудил. И зачем вообще им всё это надо?
— Ясное дело — ради власти. Смертные часто грезят о силе богов. Мечтая стать выше обладающих бессмертием и даже поработить, — сказал Велес.