Да забыли про овраги #play_to_return
Шрифт:
Ложкин молчал, но судя по круглым глазам, тоже испытывал трудности с осмыслением новых планов командира.
– Друзья мои, - сказал я самым панибратским тоном, - а как вы думаете, чем закончился наш последний бой?
– Ты всех победил, командир?
– спросил Серпилин.
Что это? Сарказм? Бота научили шутить?
– Нет, я решил подорвать себя гранатой. Но не успел. Правда, понял это только сейчас, просматривая итоги боя, перед тем, как сесть за стол.
– Командир, давай, едрить, без загадок, - сказал Зверев.
– Мы в этом бою прикрывали самоходки "синих", так?
–
– Так, - дружно, хоть немного и вразнобой, ответил экипаж.
– Ну так они нас и уничтожили. Эти самые самоходки. За секунду до того, как я подорвал гранату. Тем, кто водит машины "синих" и "зелёных" в бой, абсолютно плевать на то, что "серые" их защищали. Мы мобы, а значит - никто.
Помимо моей воли, последние слова прозвучали драматично, повергнув экипаж в мрачную задумчивость.
– А может, они не по нам стреляли?
– спросил Серпилин.
– Может, просто случайно попали?
– Нет, Серп, - сказал я со вздохом, - по нам. Танкетки "зелёных" к тому времени уже окочурились. А та штука, что убила наш бронетранспортёр - её же не было видно в прицел. Сомнений нет: оценив, что опасность миновала, "синие" решили заработать ещё один фраг. И убили нас. После того, как мы собой пожертвовали ради них.
– А я всегда говорил, едрить, что от этих гадов, "синих", нечего ждать хорошего, - сказал Зверев.
– Вот твари уродские, - Ложкин вроде бы и ругался, но получалось это у него удивительно беззлобно.
– И что поменяется, если мы выйдем из ангара без пулемётов?
– спросил Серпилин.
– Нас точно так же подобьют, только мы даже ответить не сумеем.
– Может - да, а может и нет, - ответил я.
– Ценность подбитого врага определяется калибром его пушек, толщиной брони и уровнем платформы. У нас самая простая ходовая часть, тонкая броня и никаких стволов на борту. А это значит, что наша ценность в качестве трофея вплотную приближается к стоимости потраченных на нас снарядов. А то и дешевле. И смысл атаковать наш броневичок, становится мало отличимым от нуля.
– Но что мы будем делать на поле боя без оружия, командир?
– осторожно спросил Серпилин.
– Разберёмся, - уверенно сказал я и одним движением пальца полностью починил, уже заправленный к этому времени, бронетранспортёр.
– А как же…, - начал было говорить Серилин, но в этот момент мир вокруг резко скрутился в узел, и тут же стремительно развернулся, буквально вбив меня в сиденье бронетранспортёра. И хотя, чего-то подобного я и ожидал, всё равно от неожиданности у меня перехватило дух.
Вместо привычного медленного растворения стен ангара, за окнами мелькала блекло-жёлтая, выжженная солнцем, степь. Ревел двигатель, снаружи доносился грохот множественных разрывов, машина мелко вибрировала и подпрыгивала на незримых ухабах, что воспринималось уже как вполне привычная часть атрибутов любого боя. Наш бронетранспортёр без особых причин мчался в бескрайнее море жухлой травы и редких кустиков, покрытых коричневыми листьями, словно увлекаемый невидимой чудовищной силой, противостоять которой он просто не мог. Возможно мне показалось, но в этот раз Ложкин сумел развить какую-то совсем неприличную, по меркам бронированных машин, скорость - по всей
Прежде, чем погружаться в оперативную обстановку, я оглянулся. Оставшись без оружия, Серпилин и Зверев сидели рядышком на широкой лавке, держась руками за пирамиду из деревянных ящиков, занявшую значительный объём десантного отсека бронетранспортёра. Против обыкновения, лица их выражали растерянность и беспокойство.
Резко отвернувшись, я заметил в правом окне несколько бронированных машин неизвестной принадлежности, как и мы стремящихся куда-то вперёд, но безнадёжно от нас отстающих. Что происходит, с первого взгляда понять оказалось решительно невозможным, и я приложился лицом к маске прицела командира.
Игровая оптика быстро расставила всё по местам.
Наш бронетранспортёр мчался впереди цепи самых разных машин "зелёных", наступающих на позиции "синих". Видимо, для придания этому наступлению живительной динамики, в считанных десятках метров позади машин двигался настоящий огневой вал артиллерийских разрывов, грозя мгновенно уничтожить любой, даже самый тяжёлый танк, в случае малейшего промедления.
"Синие" впереди, хоть и уступающие численно "зелёным", имели куда более выигрышную позицию: "закопанные" по башню в землю тяжёлые длинноствольные антитанки расстреливали лавину наступающей бронетехники противника, как мишени в тире. И хотя дистанция быстро сокращалась, все больше машин "зелёных", полыхнув напоследок длинным ярким дымным факелом, отставали от общей громыхающей массы и через несколько секунд скрывались в пелене сплошных разрывов огневого вала.
Ухватив всю картину буквально одним взглядом и не сумев оценить замысел гейм-дизайнеров, я повернул рукоять, "поднимаясь" над полем боя. До первой линии, закопанных в землю танков "синих" оставалось не больше двух сотен метров, а всего таких линий было три. И огневые точки в них располагались в шахматном порядке, обеспечивая "синим" возможность стрелять во фронтальном направлении, без перекрытия друг другу линии огня.
Примерно в километре позади третьей линии виднелся край густого леса, но у меня возникли сомнения, что игроки "зелёных" этот лес наблюдают. Это у меня, номерного моба, не было проблем смотреть сквозь "туман войны" и видеть в глубине лесного массива обширную поляну, густо уставленную серыми самоходками. Едва заметные параболические линии, тянущиеся из леса к огневому валу, подгоняющему "зелёных" к позициям "синих", не оставляли сомнений в том, что динамику в этом бою обеспечивают мои непосредственные коллеги - мобы-артиллеристы. Только, в отличие от меня, эти мобы были настоящие и чётко выполняли указания игрового сценария.
Расклады оказались не слишком удачными для моего несложного плана, но отступать было поздно. Да и большой разницы не было: если я всё верно рассчитал, то поле боя, количество игроков и вид огневого контакта не имели ровным счётом ни малейшего значения.
– Проходим позиции "синих" насквозь, - сказал я громко, на всякий случай прижав пальцами ларингофон к горлу.
– В третьей линии ищем танк с бронёй потолще, и становимся позади него. Серп, Зверь, я один что-ли наблюдение вести буду?