Да здравствует ворон!
Шрифт:
– Но почему я забыл?
– Вам совершенно незачем об этом волноваться.
Ахнув, он поднял голову: со стороны все так же распахнутых ворот из-за заграждения вышел человек. В отражении светящихся ручьев по обе стороны от ворот блеснула лента штабного офицера, вышитая золотом. Лаково-черное уэ человека развевалось в такт шагам, мягкие волосы колыхались на ветру – это приближался Юкия.
За ним шли Акэру, Нацука и бледный старший жрец.
– Юкия! Ты откуда? – удивленно обратился к нему Надзукихико.
Тот бросил равнодушный
– Это я уничтожил обезьян. Узнал от тэнгу, что вы возвращаетесь, а здесь оставался самый крупный из них, – вот я и прибыл для зачистки.
Юкия оставался спокоен.
– Думаю, я понимаю ваши мысли. Но это дела давно минувших дней. Никто теперь уже не знает, что там на самом деле произошло. Я знаю, что вы захвачены желанием искупить свою вину, и все же прошу вас, не надо возлагать тяжелый груз ответственности на весь народ, который вы должны оберегать.
– Юкия! – гневно воскликнул Надзукихико. – Неважно, что я не могу этого вспомнить. Это было. И гнев обезьяны тому доказательство.
Юкия презрительно посмотрел на иссохшие останки Оодзару.
– Если они хотели что-то вам рассказать, должны были и подтвердить это. Если нет никаких доказательств, никто не обязан им верить.
И он фыркнул.
– Если вы остатки мощи божества, так и обезьяна тоже истаскавшийся бог. И никто не знает, насколько правдиво то, что она говорит.
Он обратил уверенный взор к молодому господину:
– Кодзару действительно не испытывал к нам ненависти. Возможно даже, он был нам благодарен. А верить, что все твои сородичи чувствуют то же, что и ты, и заставлять их следовать за собой по меньшей мере неразумно.
– Но я не должен был забывать! – Голос Надзукихико выдавал его муки. – Я совершил ошибку. Совершил преступление. Я не знаю, как возместить это обезьянам…
Юкия вдруг совершенно бестактно прыснул.
– А кто сказал, что вы должны им что-то возмещать?
– Но как же… – попытался возразить Надзукихико, и тут Юкия вдруг заговорил другим тоном.
– Так, может, вы, Ваше Высочество, сейчас заявите, что и смерть Сигэмару была необходима ради искупления? – С искаженным лицом Юкия ткнул пальцем в тела обезьян и сорвался на крик. – Он убил моих друзей! Он пытался сожрать мою семью! Пусть даже он сделал это ради мести, я не могу его простить и не раскаиваюсь, что всех их убил. Не может быть и речи ни о каких просьбах о прощении.
От крика его лицо покраснело.
– Юкия…
– Они сами напросились! Мертвые уже ничего не скажут – это как раз про них.
В его глазах бушевало пламя, и Надзукихико увидел в них его душу. Он не может этого принять. И не хочет. Ему нельзя.
– Если они правда думали заставить нас раскаяться, не надо было прибегать к силе. Какое они имеют право обвинять нас, если сами сделали то же самое?
Юкия почти рычал, и его облик до странности походил на ненавистного обезьяньего бога, которого он сам сейчас проклинал. Все оправдания,
– Упиваясь прошлыми переживаниями, Оодзару уничтожил все свое племя – какой же болван!
– Юкия! Но я не хочу повторять ту же ошибку!
Юкия сухо рассмеялся.
– Не перед кем повторять ошибки. Ямаути будет уничтожена, этого не изменить. И поэтому на наших плечах сейчас лежит другой груз: сделать исчезновение нашей страны по возможности достойным.
Он заговорил серьезно.
– В общем, я прошу вас: скройте от народа Ямаути ваши отношения с обезьянами. Я сберегу вас вместе с вашей тайной. Только замкните свои уста навеки. Возможно, вы лишь остатки божества, однако вы все равно наш старейшина, – тихо провозгласил Юкия. – Пожалуйста, поймите это.
Он развернулся и двинулся прочь, но улыбнулся, бросив взгляд на тело Оодзару у себя под ногами.
– Тебе, наверное, жаль? Я не разочарован. И не раскаиваюсь. Кто будет оглядываться на прошлое?
Глядя на пугающую улыбку на лице Юкии, молодой господин наконец понял, что сделал советник Эйдзю. Юкия – вот ради кого он сжег все книги.
Светало. Заметив краем глаза, что небо на востоке начало розоветь, Юкити вытер пот со лба. Воспитанники Кэйсоин наводили после сражения порядок на Рёундзане. Раненых унесли к врачам, тела переместили куда им указали. Вокруг неубранных трупов обезьян собрались простолюдины, потерявшие семьи. Плача, они швыряли в мертвецов камни, били их ногами, и никто их не останавливал.
Солдаты не ослабляли бдительности и сторожили Рёунгу, в любой момент готовые взлететь. Старший брат Юкити отправился к Кин-мон еще вечером.
«Как он там?..» – Юкити глянул в сторону Тюо и заметил, как по безоблачному рассветному небу направляется сюда группа вооруженных всадников.
Вокруг сразу зашумели:
– Это из штаба!
– Господин Юкия вернулся!
Колокол не звонил, чтобы предупредить о чрезвычайном происшествии, и группа летела спокойно, сохраняя строй. Кажется, они собирались приземлиться на территории храма Рёунъин. В нетерпении Юкити вместе с другими юношами помчались туда. К ним присоединились и простые вороны.
Приземлившийся отряд действительно возглавлял брат. Его тут же забросали вопросами:
– Его Высочество вернулся?
– Сколько еще обезьян осталось?
Юкия рассеянно оглянулся вокруг, но через секунду лицо его озарила довольная улыбка.
– Его Высочество вернулся цел и невредим. Обезьян больше не осталось.
– Так, значит…
– Мы победили.
Раздался восторженный рев, загремели аплодисменты, подобные краткому мощному ливню, кто-то даже заплакал от облегчения. Юкити тоже завопил и радостно бросился обниматься с соседом. Теперь Ямаути в безопасности. Он ощущал гордость оттого, что им удалось защитить страну.