Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
Когда я вернулся на корабль, в кают-компании никого не было, только за роялем сидел Хал и подбирал, какую-то мелодию.
– Добрый день, - сказал я.
– Добрый день, - ответил капитан, не прекращая своего занятия, - что Вы сделали с доктором? Когда он вернулся у него была такая физиономия, словно Вы обвинили его в государственной измене.
Меня всегда удивляла способность Хала замечать подобные детали. Казалось ему не было никакого дела до разговоров и поступков окружающих, но он всегда оказывался в курсе того, что происходит на судне.
– Черт его знает. Похоже, я с ним грубо обошелся.
Капитан вопросительно
– Как это?
– Он обвинил меня в том, что я бросил на Диком острове своих людей. По его мнению, я бессовестная, беспринципная каракатица.
– Ну, Вы конечно с этим не согласны?
– Нет, поэтому нагрубил в ответ. Кажется, сегодня нашей дружбе пришел конец.
– Как романтично. Нашей дружбе пришел конец, - повторил за мной капитан, - Вы случайно стихи не пишете?
– Нет, - огрызнулся я.
– Не расстраивайтесь, - капитан оторвался от рояля и посмотрел на меня, - таким людям, как Вы и я, суждено закончить свой путь без друзей, в полном одиночестве.
– Вы говорите ужасные вещи.
– В самом деле? Может быть. Садитесь, - сказал Хал, - я Вам немного поиграю.
Наше путешествие продолжалось. Погода стояла хорошая, настроение у морских офицеров было приподнятое, даже механик-лейтенант Лас перестал переживать из-за того, что проиграл в бильярд двадцатку. На базе "подскока" мне удалось купить несколько бутылок хорошего коньяка и теперь по вечерам, я "пропускал рюмочку" у себя в каюте.
Сол старательно избегал общения со мной. В кают-кампании он появлялся, когда приглашали к столу и даже отсел подальше, затерявшись среди морских офицеров, чем вызвал всеобщее недоумение и ядовитые насмешки. Я делал вид, что ничего не замечаю, церемонно здоровался с ним и неизменно желал приятного аппетита.
К моему большому удивлению супер-лейтенант Дос, за время путешествия, ни разу не провел учебную тревогу и на мои вопросы отвечал однозначно, что морина к походу готова и не за чем гонять людей без толку. Десантники изнывали от скуки. Не знаю, чем их занимали офицеры, но свободного времени у рядовых было более чем достаточно. Утром и вечером их выводили на прогулку на палубу, а все остальное время они просто сидели в кубрике. Мне это казалось странным, и я предлагал провести учебные стрельбы, спортивные игры или на худой конец политические занятия, но Дос мягко намекнул, что я лезу не в свое дело.
В прошлом походе мне досталась самая лучшая каюта - адмиральская. Она состоит из двух комнат: спальни и гостиной. Это очень удобно, если Вы проводите ежедневные совещания. В моей гостиной всегда толпились офицеры и, во время похода, она напоминала, если не проходной двор, то уж точно вторую кают-компанию. В этот раз каюта досталась лейтенанту Пуи. Не знаю почему ему отвели лучшие апартаменты, но офицеры разведки и контрразведки всегда получали все по первому разряду. Обычная двухместная каюта представлялась мне довольно уютной, поэтому зависти к лейтенанту я не испытывал. Совещаний он не проводил, но, за последнюю неделю, каждый офицер на корабле побывал у разведчика в гостях. Беседы были короткие, но видимо содержательные. О разговорах за закрытыми дверями офицеры старались не распространятся. Меня пригласили одним из последних. Каждое утро, до завтрака, я выходил проветриться. Как правило, офицеры свободные от вахты, в это время еще спали. Несколько раз я сталкивался на корме с лейтенантом Пуи.
В этот раз лейтенант остановился, чтобы отдышаться.
– Доброе утро!
– сказал я.
– Доброе утро! Не спится?
– спросил Пуи.
– Я всегда рано встаю.
– Может быть зайдете сегодня ко мне после завтрака, кофе выпьем?
– С удовольствием.
Лейтенант не много постоял рядом, стараясь держаться так, чтобы на него не попадал дым моей сигары.
– Как Вам нравится наш поход?
– неожиданно спросил он, - всем довольны, каютой, питанием?
Вопрос был странный, никто никогда в армии не интересовался нравятся ли мне условия проживания.
– Все хорошо, спасибо. С окопной жизнью не сравнить.
– Да. Вы воевали с начала кампании?
Я был уверен, что Пуи читал мое личное дело и прекрасно осведомлен о моей карьере, наверно даже знает, какой коньяк я предпочитаю.
– Меня призвали спустя полгода после начала кампании, три месяца в учебном лагере, так что на фронте я пробыл около двух лет.
Лейтенант кивнул. Вообще я был старше его по званию и подобный допрос выглядел несколько странно, но в адмиралтействе я подписал бумагу, в которой обещал оказывать содействие офицерам разведки и честно отвечать на все вопросы. Манеры лейтенанта оставляли желать лучшего, но возможно он просто не хотел тратить время на глупые расшаркивания. Хитрый льстец, старающийся втереться в доверие, был бы намного хуже.
– Заходите после завтрака, - сказал Пуи, - угощу Вас хорошим кофе.
– Спасибо. Непременно зайду.
Утром я немного посидел в кают-кампании, слушая обычную болтовню младших офицеров. Лейтенанты рассказывали друг другу истории из жизни учебного лагеря, много смеялись. Все, что они говорили казалось мне довольно скучным, но у молодежи свои интересы и взгляды на жизнь. Морские офицеры разошлись, стюард убрал со стола грязную посуду. Являться к лейтенанту сразу после завтрака я посчитал невежливым, поэтому выждал полчаса и отправился в адмиральскую каюту.
Пуи тепло меня встретил, усадил за стол и предложил кофе с печеньем. В гостиной царила идеальная чистота. На стене висела карта Дикого острова, с пометками сделанными красным карандашом, на месте форта был воткнул маленький синий флажок.
Лейтенант сразу перешел к делу.
– Я хотел бы задать Вам несколько вопросов о том, как проходила высадка на остров. Расскажите, пожалуйста, как все было. Хочу услышать подробности из первых уст.
Я начал рассказывать. Когда мы дошли до места, где десантники нашли в штабе мертвого офицера, Пуи прервал меня.
– Скажите, господин супер-лейтенант, все-таки почему Вы провели высадку так, словно ожидали нападения. Насколько я понял, многие офицеры пытались отговорить Вас от боевой операции?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Я исходил из того, что за четыре года с экспедицией могло случиться все, что угодно, и не хотел рисковать понапрасну. Кстати, капитан Хал меня поддержал. А что касается офицеров, - я на минуту задумался, - теперь я понимаю, что многие знали о том, что адмирал Толь жив и ведет свою игру. К тому моменту, когда мы причалили к Дикому острову, многих уже успели завербовать. Я писал об этом в отчете.