Далекие острова. Трилогия

Будилов Олег Юрьевич

– Как дела?

Лейтенант посмотрел на меня безумными глазами и не ответил. Мне пришлось встряхнуть его так, что у несчастного лязгнули зубы.

– А?
– очнулся он.

– Сейчас на тебя полезут варды. Твоя задача не дать им добраться до орудия. Ты понял?

– Понял, - он кивнул.

– Люди еще есть? Есть бомбарды?

– Нет, - лейтенант нервно замотал головой, - засыпало всех, ничего не нашли.

– Тогда сиди здесь и отбивай все атаки. Понял?

– Так точно, - в глазах лейтенанта

кроме страха не отражалось ничего, и я даже подумал, что он сейчас выскочит из воронки и побежит, но он сумел взять себя в руки.

– А Вы?
– с надеждой спросил он.

– И я с тобой.

Несколько лодок уже коснулись берега, в мелкую воду стали выпрыгивать пехотинцы.

Я приподнялся на локте.

– Внимание! По десанту противника, - я выдержал короткую паузу, - огонь!

Раздались редкие выстрелы, кто-то замешкался, кто-то все еще не пришел в себя.

– Огонь!

Следующий залп получился более слаженный.

– Заряжай!

Штабные стреляли плохо, но несколько вардовских десантников упало в воду. Все-таки нас было слишком мало, чтобы отбить атаку. Я оглянулся и увидел, что со стороны штаба бежит еще несколько человек.

– Огонь!

Варды наконец выбрались из лодок и побежали вверх по склону прямо на нас. Тех, кто высадился на причале, пока было не видно, их скрывали высокие бетонные стены.

Неожиданно сзади громыхнуло и над нашими головами, прочертив дымный след, пролетела бомба. Она упала в гущу наступавших и взорвалась, разбрасывая людей в разные стороны. Я оглянулся, не понимая кто стреляет, ничего не увидел, но вспомнил про бомбардиров в кабинете Крола. Интересно сколько у них боеприпасов?

Рассиживаться было некогда, потому что взрыв одинокой бомбы не только не остановил атаку, а наоборот только разозлил нападавших.

– Огонь!
– звонко закричал лейтенант. Он уже совсем пришел в себя.

Я достал револьвер и подобрался. Бессмысленно сидеть в яме, когда на тебя идет цепь. Хочешь ты или не хочешь, но надо поднимать людей в атаку. Я осмотрелся. Почти все стреляли или заряжали оружие, но несколько человек просто лежали, прикрыв голову руками. Эти не встанут. Да и вообще, много ли поднимется за мной?

– Моряки!
– закричал я, - в атаку!

Впереди ударила бомба, поднимая тучу песка и грязи. Я встал в полный рост и махнул рукой.

Лейтенант полез наверх и егеря, которые сидели с нами, тоже.

– За мной!
– закричал я.

Мы пробежали по газонам городского парка, мимо разрушенной летней эстрады и столкнулись с вардами, которые шли по пляжу навстречу, увязая в глубоком песке, обходя покосившиеся зонтики от солнца и кабинки для переодевания, оставшиеся с довоенных времен.

Я застрелил двоих, промахнулся, увернулся от вардовского штыка и упал лицом в песок, кто-то сзади, со всей силы, толкнул меня. Казалось,

что от удара из легких вышел весь воздух. Я перекатился на спину и выстрелил в приближающегося солдата.

Нас бы непременно всех перебили, если бы со стороны штаба не появилось сразу много людей. Крол собрал всех, кто уцелел: егерей, санитаров из госпиталя, раненых, которые могли держать оружие, военных врачей; и повел их в атаку.

Вардов было не много, несколько лодок еще не успели причалить и те, кто высадился на пирсе не спешили помогать своим. Если бы они знали, сколько нас всего, то ни за что бы не остановились. Увидев вторую волну атакующих, варды повернули назад и залегли у причала.

Мы вернулись на исходную позицию. Добежав до орудия, я спрыгнул в воронку. От людей, которых я повел за собой осталось меньше половины. Крол остановил свой отряд за насыпью. Я видел, как они занимали позиции. Скоро у артиллеристов кончились боеприпасы, а моряк, отправленный за снарядами к разбитому орудию, не вернулся.

Варды получив отпор, не стали лезть на рожон, захватили северную оконечность острова, опустевшие офицерские казармы и разбитую пушку. Наше орудие без снарядов перестало представлять какую-либо ценность, и я приказал отступать.

Я уходил одним из последних. Варды вяло постреливали по отползавшим морякам. Оглядевшись напоследок, я заметил слева какое-то шевеление. В револьвере еще оставались три патрона, и я решил рискнуть, осторожно выбрался из воронки и пополз, прячась за камнями. Меня заметили и несколько пуль щелкнули рядом, взбивая пылевые вихри. Впереди не то застонали, не то всхлипнули. Я прополз еще несколько метров и скатился в неглубокую канаву, придавив кого-то своим телом. Человек рванулся, но я прижал его к земле, перехватил дернувшуюся на встречу руку и сунул в лицо револьвер.

– Кто такой?

– Свой я, свой, не стреляйте, - испуганно проблеял незнакомец.

Я убрал револьвер и увидел круглые от ужаса глаза, узкое перепачканное землей лицо с потеками слез и разбитые губы.

– Кто ты?

– Младший интендант. Меня ранили.

Я отпустил его и отполз в сторону. Действительно передо мной был младший интендант в разорванном френче и, кажется, безоружный.

– Куда тебя ранило?

– В ногу. Я идти не могу, - ответил он, вытирая лицо.

Огонь стал плотнее и несколько пуль глухо стукнули в землю над нашими головами. Я прикинул расстояние и понял, что мы сможем пройти по канаве почти до самой насыпи. На какое-то время она нас укроет, а потом придется ползти по открытому месту.

– Давай вперед, - сказал я, подталкивая нового знакомого в спину, - голову не поднимай.

Он всхлипнул, наверно ему действительно было больно, и пополз вперед, часто оглядываясь.

Скоро канава кончилась. Мы залегли у самого края.