Далекие острова. Трилогия
Шрифт:
Катер быстро доставил меня к причалу. По дороге я записал на клочке бумаги свои данные и передал лейтенанту. Как только я сошел на берег, катер развернулся и помчался в сторону крепости. Я огляделся. На набережной было пусто, местные жители попрятались по домам, только у входа на пристань и у дверей комендатуры дежурили хмурые десантники. Легкий ветерок гонял по мостовой обрывки газет. Я зашагал по пирсу в сторону пришвартованных кораблей.
На вспомогательном судне расчехлили носовое орудие, и команда вытаскивала на палубу снарядные ящики. Моряки вяло переругивались. За их работой наблюдал капитан. Он курил
Судно Хала находилось сразу за грузовым кораблем. Дежурный матрос хорошо меня знал, поэтому пропустил к капитану без лишних разговоров.
– Здравствуйте, дорогой друг, - Хал очень удивился моему визиту, - скажите мне, что происходит? Говорят, что на город напали, но у нас нет никакой информации.
Я бросил фуражку на стол и рухнул в кресло.
Капитан с удивлением уставился на меня.
– Почему Вы в таком виде? Что у Вас с шеей?
– Это неважно, - быстро сказал я, - слушайте и не перебивайте. Дикари напали на город. Их сотни. Уверен, что они легко прорвут нашу оборону. Сейчас необходимо срочно организовать эвакуацию мирных жителей.
Хал смотрел на меня во все глаза. Наверно у него было много вопросов, но мне некогда было рассказывать ему о своих приключениях. Нужно было торопиться.
– Почему нам ничего не сообщили? Почему не предупредили? Где Рок?
– Рок мертв. Я сейчас отправлюсь в комендатуру и попытаюсь взять командование на себя. Не знаю, что из этого получится. Меня здесь мало кто знает.
Это было не совсем так, потому что Рок успел познакомить меня с городским руководством, а после переговоров с Муки, мое имя и фотография не сходили с газетных страниц. Но я справедливо полагал, что многие захотят воспользоваться смертью капитана, чтобы заполучить его место.
– Это мы еще посмотрим, - проворчал Хал.
Он встал со стула и полез в ящик стола за револьвером.
– Что вы имеете в виду?
– А я пойду с Вами. Еще и абордажную команду с собой прихвачу. Пусть штабные только попробуют вякнуть.
Когда мы, в сопровождении вооруженных моряков, подошли к комендатуре, дежурный офицер без разговоров распахнул перед нами двери. Внутри творился настоящий кошмар. Многие офицеры привели с собой свои семьи и соседей, и теперь в коридоре яблоку негде было упасть. Почти все кабинеты заполонили гражданские. У кого-то уже случилась истерика, плакали дети, возле комнаты следователей билась в припадке какая-то старуха. Как выяснилось командования не было, припасов тоже. По слухам, какой-то супер-лейтенант объявил себя главным, но потом исчез. Точных сведений о том, что происходит на границе или у главных ворот, не было. Телеграф замолчал полчаса назад. Офицеры, собравшиеся в комендатуре, решили защищать здание, как последний оплот цивилизации. Когда я появился, они как раз собирались забаррикадировать окна и двери.
Я собрал старших офицеров в кают-компании. Весть о гибели Рока они восприняли спокойно. Никто особенно не любил капитана и не собирался по нему горевать. Я сообщил, что собираюсь взять командование на себя. Возражений не последовало. Некоторые из присутствовавших были со мной знакомы и знали, что я прибыл вместе с Роком, был его доверенным лицом и ближайшим помощником. К тому же, перед лицом надвигающейся опасности, никто не хотел брать на себя ответственность. Странное
В кабинете у Рока мы создали оперативный штаб. По моему приказу, из собравшихся в комендатуре военных, срочно формировали заградительные отряды. В подвалах нашлось небольшое количество стрелкового оружия, патроны и гранаты. Колонистов, которые пришли со своими семьями, мы тоже вооружили, как могли.
– Вот, что господа, - сказал я, разглядывая карту города, - предлагаю здесь и здесь построить баррикады. Если мы перекроем улицы, ведущие к пристани, то сможем выиграть время.
– Позвольте полюбопытствовать, для чего Вы хотите выиграть время?
– спросил пожилой супер-лейтенант-моринер.
Я был вынужден, для вида, советоваться со старшими офицерами, которые никак не могли взять в толк, что происходит. Интенданты, телеграфисты, шифровальщики, топографы, они думали, что лучше всех разбираются в стратегии и тактике. Им казалось, что погоны, полученные за выслугу лет, дают им право давать мне советы или требовать отчета о предпринимаемых действиях. Хорошо, что в свое время адмиралтейство присвоило мне внеочередное звание, убрало приставку "моринер" и повесило на плечо аксельбант, так что теперь я мог плевать на их мнение с высокой кормы. Я был старше их по званию, но, формально, они мне не подчинялись.
– Нам нужно выиграть время, чтобы эвакуировать гражданских, - как можно спокойней ответил я. Сейчас некогда было умничать и выпячивать свои орденские планки.
В первую очередь мы отправили на причал семьи офицеров и тех, кто пришел в комендатуру. Но сколько еще осталось колонистов, которые прячутся по подвалам, в надежде переждать нападение дикарей? Я уже разослал гонцов. Люди из команды Хала бегали по городу и оповещали гражданских об эвакуации.
– Значит Вы уверены в том, что стена падет и гарнизон не сможет защитить город?
– супер-лейтенант-моринер тяжело вздыхал и качал седой головой.
Несколько человек, которые добрались до комендатуры, сообщили о том, что стена пала, лазарет горит, ближайшие к лесу кварталы захвачены, дикари грабят дома и всех убивают. Но похоже большинство офицеров, собравшихся в штабе, не могли в это поверить.
– Совершенно верно. Поэтому я собираюсь вывести отряд в город и перекрыть улицы, ведущие к причалам, - терпеливо объяснял я.
Хал сидел на столе Рока и ухмылялся. Вся эта нелепая ситуация невероятно его забавляла. Признаться, мне было не до смеха. По слухам, несколько отделений успели отступить к центру города, закрепиться на перекрестках и улицах, ведущих к набережной. Сколько там человек, как они вооружены и долго ли продержатся, не знал никто. Нужно было срочно выдвигаться им на помощь.
Из дежуривших у комендатуры десантников и штабных офицеров удалось сформировать три неполных взвода. Один я оставил для обороны здания и защиты гражданских, многие колонисты отказывались грузиться на корабли, пока на пристань не подойдут их родственники и друзья, а два собирался вывести в город, чтобы добраться до обороняющихся отрядов.
– Что мне делать, когда я возьму людей на борт?
– спросил Хал.
Мы курили у входа и смотрели, как офицеры прощаются с семьями и строятся в колонну.