Далекие острова. Трилогия

Будилов Олег Юрьевич

Фонари не горели. Заслышав о военном положении, фонарщики не вышли на работу, и улица перед нами была совершенно не освещена. В темноте можно было разобрать только смутные очертания домов. Свет от горевших построек сюда не доставал. На боковой улице, из обломков ящиков, мы развели большой костер. Баррикаду я специально оставил в тени, чтобы не стать легкой мишенью для вражеских стрелков. Пока моряки сооружали завал, я выбрал момент, когда рядом никого не было, и сунул в огонь свое личное дело. Сухие листы ярко вспыхнули. Пламя пожирало нелепые обвинения, которые собирался выдвинуть против меня Рок. Доносы, пометки старших командиров,

фотографические снимки, все это превращалось в пепел. Ничего непоправимого я не совершал, это был всего лишь дубликат личного дела, оригинал хранился в адмиралтействе. Никто не обращал на меня никакого внимания, десантники были заняты своими делами. Когда почерневшая от огня картонная папка рассыпалась в пыль, я отошел от костра.

Не знаю были ли это происки Рока или так получилось случайно, но на охране города оказались только что сформированные морины. Десантников всего месяц назад привезли на Дикий остров, кое-как научили стрелять и ходить строем. На границе они простояли всего две недели, поэтому о туземцах имели весьма смутное представление. Конечно состав моего взвода был смешанный, помимо десантников в него входили и офицеры, но на штабных я тоже не мог положиться.

Увидев зарево пожаров и заслышав первые выстрелы, многие колонисты стали оставлять свои дома и двигаться в сторону набережной. Небольшими группами и по одному они выходили к нашей баррикаде. Мы всем объясняли, что нужно делать и куда бежать. Среди поселенцев попадались вооруженные мужчины, но никто из них не захотел присоединиться к нам.

День выдался крайне утомительный. В комендатуре мне обработали и перевязали раны, но избитое тело болело, а в голове пели сирены. Ноги подкашивались, поэтому я присел на ящик.

– Вам плохо, господин супер-лейтенант?
– встревожился Ваг.

– Ничего, - я попробовал улыбнуться, - устал.

– Я тоже, - интендант расстегнул ворот и поправил фуражку, - давайте поедим, легче станет.

Он отыскал в офицерском клубе холодное мясо, фрукты и несколько бутылок вина, и сейчас разложил все это богатство на ящике. Мы выпили и поели. Одну бутылку я отдал нижним чинам, и десантники пустили ее по рукам. Сигар у меня не было и Ваг угостил меня своими. Я курил и думал о том, что лейтенант Раж уже давно должен был добраться до крепости и передать командирам мои слова. Что они решат? Захотят ли отправиться к нам на помощь? В конце концов никто не заставляет их оголять границу с вардами, они могут оставить часть гарнизона и отправить сюда крейсер и одну морину.

Сидеть в темноте, не зная, что происходит, было невыносимо. Я отправил вперед разведчика, он не вернулся.

– Господин, супер-лейтенант, - окликнул меня сержант, - кажется, там кто-то есть.

Поток людей иссяк минут пятнадцать назад. Последними мимо нас пробежали две женщины с ребенком. С тех пор никто не показывался. Приближаясь к баррикаде, гражданские сильно шумели, плакали, говорили в голос. Если впереди, в ночи, кто-то тихо крадется, можно было предположить, что это враги.

Я встал и высунулся наружу. В темноте ничего нельзя было разглядеть, но мне тоже показалось, что я слышу какой-то шум.

– Брось горящую головню, - приказал я.

– Слушаюсь.

Сержант козырнул.

– Внимание, - тихо сказал я и потянул револьвер из кобуры, - приготовиться.

Люди подобрались, кто-то щелкнул затвором.

Я вглядывался в темноту до боли в глазах. Казалось,

что к нам со всех сторон подбираются зловещие тени. Наконец сержант вернулся и метнул, одну за другой, две горящие палки. Одна упала на землю и сразу погасла, а вторая ударилась обо что-то, отскочила и осветила замерших людей и обнаженные мечи.

– Огонь, - закричал я и в то же мгновение, дикари, с ужасными воплями, кинулись на нас. Как они сумели, бесшумно, подобраться к баррикаде, оставалось загадкой.

Засвистели стрелы и несколько человек рядом со мной повалились на мостовую. Один при этом громко охнул, а второй беззвучно осел вниз.

Грохнул залп, осветив улицу, бегущих туземцев, заборы и притихшие дома.

– Огонь, - кричал я и стрелял в приближающиеся фигуры. Мир выглядел совершенно нереальным, а туземные воины казались демонами, ужасными созданиями, рожденными для того, чтобы утаскивать грешников в глубины океана. Мое плохо обученное воинство не могло их сдержать. Сделав по несколько выстрелов, десантники бросились в рассыпную. У завала, вместе со мной, осталось несколько офицеров.

– Гранаты!
– крикнул я, потянул из кармана ручную бомбу, выдернул чеку, размахнулся и бросил тяжелый чугунный шар в надвигающиеся черные тени. Кто-то из офицеров тоже успел метнуть гранату. Я присел за ящиками и закрыл голову руками. Два взрыва слились в один. Когда полыхнуло, дикари уже лезли наверх, на баррикаду. Осколки и взрывная волна раскидали нападавших. Один из штабных не успел пригнуться. Прижимаясь щекой к ящику, я видел, как его отбросило назад. Офицер упал на спину и больше не встал. Оглушенный, я поднялся в полный рост и огляделся.

Нам повезло, как и в первом случае, отряд аборигенов оказался небольшой. Бросив убитых на поле боя, они отступили. На мостовой осталось восемь трупов. Раненых дикари унесли с собой, мы слышали, как они кричали и причитали рядом в темноте.

Мой взвод потерял убитыми четырех человек, два десантника были легко ранены, и еще двое сбежали. Я взял винтовку у мертвого моряка и принялся заряжать барабан.

Рядом на ящик опустился Ваг. Он посмотрел на меня безумными глазами.

– Нас чуть не убили. Как они смогли так близко подобраться?

Я не ответил, щелкнул затвором и пересыпал в карман галифе патроны из подсумка.

– Думал, нам конец, - продолжал бормотать Ваг.

Может быть он и воевал, но было это давно и похоже в серьезных переделках ему бывать не приходилось. Штабные тоже выглядели не лучшим образом. Сколько человек на нас напало - пятнадцать, двадцать? Что же делать, если их будет пятьдесят?

– Если бросите позицию, пристрелю, - громко сказал я, обращаясь сразу ко всем.

Какой-то лейтенант бросил на меня испуганный взгляд.

– Собрать личные медальоны и документы, трупы сбросить в канаву, оружие убитых разобрать, если остались гранаты, раздать.

Ваг засуетился, десантники бросились исполнять указания.

С центральной улицы прибежал вестовой. Они услышали выстрелы и взрывы, и решили узнать, как у нас дела. Я его успокоил и отправил обратно.

Больше на нас не нападали. За последние полчаса со стороны первой баррикады стрельнули несколько раз, видимо кого-то заметили, но и там туземцы не атаковали. Осветительных ракет у нас не было, поэтому мы бросали в сторону врагов горящие головни. Света они давали мало, но теперь подобраться к баррикаде незамеченными дикарям бы не удалось.