Дальнейшие похождения Остапа Бендера
Шрифт:
— Я тоже похож на своего отца, — нетерпеливо сказал председатель. — Вам чего, товарищ?
— Тут все дело в том, какой отец, — грустно заметил посетитель. — Я сын лейтенанта Шмидта.
Представитель смутился и привстал. Пока он собирался с мыслями, чтобы задать сыну черноморского героя приличествующий случаю вопрос, посетитель осматривал меблировку кабинета. «Тут много не возьмешь, — подумал Остап. — Нет, это не Рио-де-Жанейро».
— Очень хорошо, что вы зашли, — сказал, наконец, председатель. —
— Да, проездом — ответил посетитель.
— Церкви у нас замечательные. Из Главнауки приезжали, собираются реставрировать. Скажите, а вы-то сами помните восстание на броненосце «Очаков»?
— Смутно, смутно, — ответил посетитель. — В то героическое время я был еще крайне мал. Я был дитя.
— Простите, а как ваше имя?
— Николай… Николай Шмидт.
— А по батюшке?
— «Ах, как нехорошо» — подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца.
— Да-а, — протянул он, уклоняясь от ответа, — теперь многие не знают имен героев. Угар нэпа. Нет того энтузиазма. Я собственно попал к вам в город совершенно случайно. Остался без копейки.
Председатель обрадовался перемене разговора. Ему показалось позорным, что он забыл имя очаковского героя.
— Как вы говорите? Без копейки? Это интересно.
— Конечно, я мог бы обратиться к частному лицу, — сказал Остап, — мне всякий даст, но, вы понимаете, это не совсем удобно с политической точки зрения. Сын революционера — вдруг просит денег у частника, у нэпмана.
— И очень хорошо сделали, что не обратились к частнику, — сказал председатель. И выдал сыну черноморского героя восемь рублей и три талона на обед в кооперативной столовой «Бывший друг желудка».
Сын героя уложил деньги и талоны в карман и тут за дверью кабинета послышался топот и заградительный возглас секретаря.
Дверь поспешно растворилась, и на пороге ее показался новый посетитель.
— Кто здесь главный? — спросил он, тяжело дыша и рыская блудными глазами по комнате.
— Ну, я — сказал председатель.
— Здоров, председатель, — гаркнул новоприбывший, протягивая лопатообразную ладонь. — Будем знакомы. Сын лейтенанта Шмидта.
— Кто? — спросил глава города, тараща глаза.
— Сын великого, незабвенного героя лейтенанта Шмидта, — повторил пришелец.
— А вот же товарищ сидит — сын товарища Шмидта, Николай Шмидт.
И председатель в полном расстройстве указал на первого посетителя. В глазах второго сына лейтенанта Шмидта отразился ужас.
На лице председателя появилась скверная улыбка.
— Вася! — закричал первый сын лейтенанта Шмидта, вскакивая. — Родной братик! Узнаешь брата Колю?
И первый сын заключил второго сына в объятия.
— Узнаю! — воскликнул прозревший Вася, — Узнаю брата Колю!
Обнимаясь, оба брата искоса поглядывали на председателя,
Держась за руки, братья опустились на козетку и, не пуская льстивых глаз с представителя, погрузились в воспоминания.
— До чего удивительная встреча! — фальшиво воскликнул первый сын, взглядом приглашая председателя примкнуть к семейному торжеству.
— Да, — сказал председатель замороженным голосом. — Бывает, бывает.
Увидев, что председатель все еще находится в лапах сомнения, первый сын погладил брата по рыжим, как у сеттера кудрям и ласково спросил:
— Когда же ты приехал из Мариуполя, где ты жил у нашей бабушки?
— Да я жил, — пробормотал второй сын лейтенанта, — у нее.
— Что же ты мне так редко писал? Я очень беспокоился.
— Занят был, — угрюмо ответил рыжеволосый.
И, опасаясь, что неугомонный брат сейчас же заинтересуется, чем он был занят, а занят он был преимущественно тем, что сидел в исправительных домах различных автономных республик и областей, второй сын лейтенанта Шмидта вырвал инициативу и сам задал вопрос:
— А ты почему не писал?
— Я писал, — неожиданно ответил братец, чувствуя необыкновенный прилив веселости, — заказные письма посылал. У меня даже почтовые квитанции есть.
И он полез в боковой карман, откуда действительно вынул множество лежалых бумажек, показал их почему-то не брату, а председателю издалека.
Как ни странно, но вид бумажек несколько успокоил председателя, и он отпустил братьев с миром. Они выбежали на улицу, чувствуя большое облегчение. За углом исполкомовского дома они остановились.
— Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один? В детстве таких как вы я убивал из рогатки.
— Я думал…
— Ах. Вы думали? Вы, значит, иногда думаете? А теперь давайте познакомимся. Как-никак мы братья, а родство обязывает. Меня зовут Остап Бендер. Разрешите так же узнать вашу первую фамилию.
— Балаганов, — представился рыжеволосый. — Шура Балаганов.
Так состоялось знакомство Остапа Бендера и Шуры Балаганова, двух фальшивых сыновей лейтенанта Шмидта, называвших друг друга Колей и Васей.
Балаганов становится верным компаньоном-единомышленником великого комбинатора Остапа Бендера. И по прошествии времени, насыщенного многими приключениями, подчас комическими, друзья встречаются вновь вот сейчас в ресторане парохода «Пролетарий».
— Какими судьбами, Шура?
— А вы, вы, командор? — любовно продолжал обнимать Остапа тот. — Прошу, садимся за мой стол, командор, за мой стол! — возбужденным голосом повторял Балаганов.
Когда после радостных возгласов и сильных объятий друзья уселись наконец за стол, Бендер взволнованно сказал: