Дальнейшие похождения Остапа Бендера
Шрифт:
Они проталкивались через толпу желающих потанцевать и просто поглазеть на танцующих. Здесь людей было гораздо больше, чем на самой танцплощадке. Молодых людей у кассы было еще больше, чем на самой танцплощадке.
— Дядь, продай контрамарку, — обратился к Бендеру юноша.
— Я сегодня великодушен, возьми! — ткнул ему Остап картонки.
— Ой, спасибо, дядь, и вам, дама-красавица! — осчастливленным голосом пропел паренек.
С танцплощадки донесся просительный голос:
— Ну, стали же в круг, товарищи…
Покидая
— Зайдем, когда уймется этот массовик-коротышка.
Эти слова услышала и Елена Викторовна. Взглянула на своего кавалера и они рассмеялись.
Проходя мимо летнего театра, они услышали аплодисменты.
— Может, посмотрим «Колумбину»? — предложил Остап.
— Как скажешь, Остап, — прижалась к его плечу женщина.
Спектаклю шел уже добрых полчаса, но театральная касса работала, так как продолжала продавать переброшенные ей билеты на танцплощадку. Остап снова постучал в дверь фанерной кассы и уже, как настоящий знакомый попросил два билета в театр. Кассирша была несколько удивлена, но без лишних слов выдала билеты.
Когда Остап и его дама заняли свободные места, на сцену два юных пажа вынесли огромный бутон красных роз. Они поклонились публике и как-то спешно скрылись за кулисами, к зрителям медленно вышел средневековый рыцарь в картонных латах и со шпагой на поясе. Воздев руки к верху, он страдальческим голосом заговорил:
— О, разверзнетесь небеса! Всполыхни молния, озари все вокруг под грохот страшного грома! Хлынь на землю ливневый поток и смой с моего сердца боль и муки, страдания и тоску по моей любимой Коломбине… — опустил он голову на грудь.
После этих слов лепестки розы раскрылись и из бутона возникла изящная балеринка. Она легко выпрыгнула на сцену и под звуки патефонной грампластинки сделала несколько пируэтов, затем тоненьким голоском спросила:
— О, доблестный рыцарь, зачем ты просишь небо ниспослать на землю грозу? Разве она воскресит в твоем сердце радость любви?
— Кто ты, о, нежный цветок красоты? — спросил рыцарь.
— Я добрая цветочная фея, рыцарь. И видя твои страдания по твоей горячо любимой Коломбине, я хочу помочь тебе, о доблестный рыцарь, — закружилась в танце балеринка.
— О, нет, ничто теперь не сможет смыть горькую печаль с моего сердца, о, нежная цветочная фея. Никто теперь не сможет вернуть мне мою любимую Коломбину. Пусть лучше гром и молнии поразят меня…
И только артист успел произнести эти слова, как над публикой загрохотал гром и прокатился вдаль.
Балеринка прекратила свой воздушный танец, испуганно взглянула на темное небо. Артист, ошеломленно округлив глаза, тоже посмотрел вверх. Но не растерялся и закричал:
— О, небеса!
Балеринка тоже пропищала:
— О, рыцарь, ты действительно вызвал грозу!
И тут погас свет. Зрители застучали
— Товарищи! Спокойно, не волнуйтесь! Свет сейчас дадут. Это непредвиденно.
Публика утихомирилась. Но свет не зажигался. В полной темноте продолжал играть граммофон. Снова вспыхнула молния, одна, другая и музыку заглушили раскаты грома.
— Как вам нравится такое? — спросил Бендер свою даму.
— Очень интересно, только все это очень странно, — ответила Елена Викторовна. — Ой, кажется, дождь…
И как только она проговорила, кто-то пронзительно прокричал:
— Боже! Дождь!
— Дождь! — послышался крик другого зрителя.
— Гроза! — прокричал испуганно женский голос.
Над головами людей громыхал гром, озаряя все вокруг вспышками молний. Зрители уже повскакивали со своих мест и, натыкаясь друг на друга в темноте, устремились к выходу. Люди укрывались от струй дождя кто, где мог. А более находчивые поспешили взойти под крышу сцены, спотыкаясь о раскинутые лепестки розы.
Остап и его дама поспешили выскочить за ограду театра и встать под крону платана у тыльной стороны сцены. Укрываясь от дождя, слышали из театра голос все того же рыцаря-кудесника:
— Да нет же, граждане! Это так по драме! Не виноват я, не виноват!
Но если винить его никто не собирался, то некоторые зрители тайком приписывали все же ему силу нечистую.
Изрядно промокнув, покидая свое пристанище после дождя, Остап и Леля все еще слышали многократное клятвенное заверение артиста-рыцаря:
— Ну, не виноват я, не виноват я, товарищи…поверьте…
Глава XIX. ТОВАРИЩ ПРИСТРОЙКИН! ВАШ ПУТЬ УСЕЕТСЯ СЛАВОЙ!
Пристройкин сидел за большим письменным столом, что-то мурлыкал себе под нос и размашистым почерком писал. Встал, потянулся, прошелся по просторному кабинету, окнами выходящими к не шумной улице, вернулся, вспомнив что-то, и тут же записал. И так несколько раз, пройдется и опять к столу — чирк, чирк — и зафиксировал намертво «умные» мысли свои.
Открылась дверь, и белокурая головка секретарши Светы просунулась в кабинет со словами:
— К вам представитель адмирала Кузина, Влас Нилович.
Пристройкин вскочил, одернул одежду и не успел еще сказать: «Проси, проси!», как в кабинет шагнул великий предприниматель. Выглядел он великолепно. На нем был отлично выутюженный морской китель, а на голове лихо сидела мичманка. Все это было позаимствовано у его хозяина капитана Ступина.
— Я не надолго, спешу на встречу с адмиралом Кузиным, Влас Нилович, — развязно уселся в кресло Остап. — Моя фамилия Бендер, — впился своим взором посетитель в настороженное лицо председателя.