Дальнейшие похождения Остапа Бендера
Шрифт:
— Очень приятно познакомиться, — протянул руку осводовец. — Пристройкин.
— Вам, конечно, уже звонил о моей миссии адмирал Кузин? — спросил Остап с напускной небрежностью человека, который пришел не просить что-то, а наоборот, помочь своим опытом и энтузиазмом добровольному обществу.
— Э-э-э, конечно, конечно же, звонил… дорогой товарищ Бе-е-е…
— Бендер, просто Бендер, — помог Пристройкину искатель морского клада.
— Извините, товарищ Бендер, как же, как же…
— Так вот, я родился в Мариуполе и честь моего города превыше всего. Мне больно, очень больно, что большинство кубков, — указал он на шкаф с глиняным кубком-одиночкой, —
— Это чудесно! Замечательно! Я просто в восторге был, когда мне об этом сказал адмирал Кузин, — забегал по кабинету в сильном возбуждении председатель. — Восхищен вашим порывом, товарищ Бер-р-дин…
— Бендер, просто Бендер.
— Да, да, Бендер, извините, товарищ Бендер. Это патриотично, это… особенно, когда адмирал Кузин заострил… пообещал и единицы для штата дать…
— Вот именно. Я уверен, все кубки не только области, но и республики, заполнят этот скромный кабинет, куда придется поставить еще несколько шкафов. И я убежден, что когда вот эти руки возьмутся за организацию морского клуба, вы, товарищ Пристройкин, поможете мне и этим самым положите себе начало пути усыпанного Славой! — с жаром продолжал Остап, сделав паузу.
— А как же не помочь, как же, у нас есть все! И средства и штаты обещал дать адмирал Кузин… Нет только инициативных людей сейчас, таких, как вы, товарищ Бендер.
— Вот, вот, — подсказал «моряк», которого так и распирало продолжить свою красноречивую речь, видя, что тот окончательно пленен предстоящей славой.
— Вот именно, дорогой товарищ организатор, — засуетился вокруг своего большого стола, как перрон дачного полустанка, Пристройкин. — Так вы говорите…
И пока между председателем и Остапом шел обстоятельный разговор, по ОСВОДу из комнаты в комнату передавался слух о том, что Пристройкин заперся с каким-то посланцем адмирала в своем кабинете и вот уже более часа не отзывается ни на стук секретаря Светы, ни на звонки по внутреннему телефону.
Осводовцы терялись в догадках. Они привыкли к тому, что их председатель весь день звонит всем по очереди, вызывает к себе, дает накачку, требует больше проявлять общественную деятельность, поучает, поручает сочинять разнообразнейшие письма.
А между тем приходили бумаги и требовали резолюций председателя. Секретарша подходила к двери кабинета и прислушивалась, но оттуда слышались лишь отдельные невнятные фразы посетителя и самого Пристройкина.
— Ума не приложу, о чем это они там? — удивлялась девушка.
— Ты считаешь, что от самого адмирала посетитель? — спрашивала Болотова, от которой несло запахами парфюмерии. — Наверное, все же из инспекции?
— Может быть, но по виду моряк обыкновенный.
— И у председателя он уже более часа?
— Ума не приложу, о чем это они там, — повторяла Света.
— Что же делать? — волновался Клавдия. — Мне срочно нужно отправлять отчет о кадрах.
В приемной собрались уже многие сотрудники с большими и малыми бумагами. Подождали еще какое-то время, но тщетно. Дверь кабинета председателя не отворялась. Но вот, наконец, она распахнулась и в приемную щагнул Остап Бендер. Вслед за ним вынырнул и Пристройкин. Сотрудники, толпившиеся в приемной, расступились, давая дорогу не иначе, как высокому посетителю, которого провожал сам шеф, что было не в его правилах.
— Значит, договорились? Изложите все на бумаге, что вам нужно
Остап улыбчивыми глазами обвел всех в приемной и хотел было идти к выходу, но тут Пристройкину вздумалось представлять его:
— Это наш новый член коллектива, товарищи. Будем открывать свой морской клуб.
В приемную просунулась более чем торжествующая физиономия Ворошейкина и он сказал голосом победителя:
— Я же говорил, что морской клуб…
И тут еще не проведенного по приказу, но уже заявленного начальника этого клуба прорвало:
— Да, товарищи, морской спорт, вот, что вашему обществу не достает. Белокрылые яхты, заплывы массовые, подводные соревнования и школа юных мореходов оживят вашу общественную деятельность. Мы будем проводить соревнования по морскому делу не только с отделениями области, но и республики, нет, всех республик! Сюда будут приезжать представители не только из городов Союза, но и зарубежных стран… — Остап вспомнил свою речь перед васюкинцами в клубе «Картонажник» и его понесло:
— А для этого создадим ряд секций: яхтсменов, шлюпочную, подводную, водолазную… И, конечно, географическую! Члены нашего клуба будут отправляться в дальние романтические страны, участвовать в гонках через Атлантический, Тихий, Индийский океаны, завоевывать зарубежные призы во славу нашего морского дела! Мы займемся подъемом затонувших в войну кораблей, откроем бессмертные страницы их героических подвигов, узнаем то, что скрыто под толщей морских вод, не только жизнь глубин морей и океанов, но и их сырьевые ресурсы, так необходимые нашему народу, всему человечеству! Морские клубы есть во многих городах, но такой, каким будет у нас, будет единственным. И назовем мы его клуб «Двух якорей». Все, товарищи, я кончил эту небольшую речь нашего знакомства…
— Урра, — вскрикнул Ворошейкин и захлопал в ладоши. Присутствующие дружно зааплодировали, глядя восхищенно на своего председателя, а не на оратора.
Был в Мариуполе частный рыбоприемный пункт. Кирпичное длинное его здание находилось на берегу моря со своим причалом и весовой. Рыбоприемник находился не близко к порту и не у пляжа, а между ними на выступающей в море части берега. Пункт принимал от рыбаков уловы осетра, севрюги и белуги, жирного сазана, серебристой чехони и леща, судака, рыбца и ленивого сома, знаменитой тюльки и хамсы, плоской камбалы и золотистой кефали, и, конечно, бычков в изобилии и крупных креветок.
Но однажды заведующий этим рыбоприемником по фамилии Мурмураки пришел с работы в подавленном состоянии. Молча он полез в буфет, достал закупоренную бутылку водки и, расхаживая по комнате, выпил ее всю из горлышка. Допив ее, он снова открыл буфет, вынул вторую бутылку водки, вышел на веранду и, слезливо глядя в сторону моря, медленно выцедил и эту посудину. Когда он снова полез в буфет, жена испуганно спросила:
— У тебя скандал с хозяином?
— Трагедия! — ответил он, откупоривая третью бутылку водки и делая большой глоток.
— Так что случилось, Савва?
— Моего хозяина выселяют за границу, как греческо-подданного и рыбоприемника уже не будет. Нет хозяина, нет рыбоприемника.
— Зачем же ты так много пьешь?
— Чтобы заглушить горе, — отвечал Мурмураки. — Я остаюсь без работы… Консервный завод теперь будет комбинатом. Все шесть рыбоперерабатывающих пункта передаются ему, понимаешь? — покачнулся он и упал на диван. Что-то еще пробубнил и заснул мертвецким сном.
Такова история падения Сан Саныча Мурмураки.