Дальние пределы человеческой психики
Шрифт:
он может позволить себе углубиться в таинственное, неизведанное,
новое, туманное и противоречивое, необычное и непредсказуемое, у него
достанет внутренних сил, чтобы не подозревать, не бояться, не
защищаться и не объясняться, он останется спокоен, а значит не
потратит сил на борьбу с собственными тревогами и страхами.
<Готовность принять>: позитивная установка. В самоотрешенном
погружении в безвоздушное и безвременное <здесь и
становимся более позитивными, а соответственно менее негативными еще в
одном - мы отказываемся от критицизма (от редактирования, от
скрупулезности и селекции, от бесконечных исправлений, от скептицизма
и перфекционизма, от перечеркиваний, оценивания и переоценок). Мы
готовы принимать. Мы не отрицаем, не порицаем и не селекционируем.
Отсутствие предубеждения к делу, которому мы посвящаем себя, означает,
что мы разрешаем ему одержать над нами победу, захватить нас. Мы
позволяем ему диктовать нам свою волю. Мы оставляем за ним право
оставаться таким, каким оно является. Зачастую мы одобряем его в
большинстве имеющихся свойств и характеристик.
Мы становимся даоистичны, то есть смиренны, посторонни и восприимчивы.
Доверчивость вместо борьбы. Все, что происходит с нами в такие
мгновения, подразумевает, что мы готовы довериться себе и окружающему
нас, мы решаемся, пусть лишь на время, отказаться от готовности к бою,
от работы воли и от ее диктата, от преодоления себя и от усилий
удержать под контролем окружающее. Мы разрешаем себе слиться с
внутренней природой происходящего <здесь и сейчас>, а это со всей
очевидностью предполагает доверчивое ожидание и беспрекословное
принятие и подчинение. Неизбывно человеческое стремление
контролировать, верховенствовать и управлять противно истинному
согласию с делом, как и искреннему восприятию его материала (или
проблемы, или человека). В этом же разрезе будет уместно
80
Креативность
еще одно воспоминание о будущем. Сталкиваясь с будущим, - я имею здесь
в виду столкновение с чем-то новым, неведомым, - нам не остается
ничего другого, как положиться на свою способность к импровизации,
довериться ей. Сформулировав мысль таким образом, мы должны признать,
что доверчивость обозначает и уверенность в себе, и мужество, и
бесстрашие во всех аспектах. Бесспорно также, что, обретя уверенность
в себе перед лицом туманного грядущего, мы наконец в состоянии
безоглядно, с поднятым забралом и открытым сердцем устремиться к
настоящему.
Можно
уринация, дефекация, сон, плавание в воде, сексуальный акт -все это
суть субстанции, в отношении которых полезно забыть про старание,
борьбу и напряжение, где уместнее расслабленно, доверчиво и уверенно
разрешить природе творить свой произвол.
Даоистическая рецептивность. Два этих понятия, даосизм и
рецептивность, включают в себя широкий круг свойств и явлений, сколь
важных, столь же и трудных для понимания, пояснять которые зачастую
приходится очень и очень фигурально. Большинство из этих тончайших и
деликатнейших даоистических атрибутов креативности многократно, с
разных сторон описаны самыми разными авторами, занимавшимися изучением
креативности. Единственный факт, с которым не могут не согласиться все
без исключения исследователи, заключается в том, что для начальной,
инспирационной, фазы творчества характерна некоторая степень
рецептивно сти, невмешательства или <смиренного принятия>; признается
также ее необходимость -теоретическая и динамическая. В таком случае
перед нами неизбежно встает вопрос: как эта рецептивность, или
<согласие с существующим>, соотносится с синдромом самозабвенного
погружения в сиюминутную данность?
Рассмотрим в качестве примера отношение художника к его модели. При
этом можно отметить своего рода деликатность, или уважение (здесь мы
не заметим желания <улучшить> и не обнаружим стремления властвовать),
которое сродни <серьезному> отношению. Художник обращается со своей
моделью как с некоей данностью, как с per se, имеющей неотъемлемое
право на самостоятельное существование; он отнюдь не склонен
рассматривать ее как материал для создания новой, лучшей сущности, как
инструмент для достижения иных, не заложенных в ней, целей. Художник в
данном случае уважает право модели на самостоятельное существование, а
следовательно априорно признает ее заслуживающей уважения.
И проблема, и факты, и ситуация, и личность требуют такой же
деликатности и уважительного к себе отношения. Здесь проявляется
почтение к власти факта, к закону ситуации, как назвал это Фоллетт.
Можно сделать еще
Креативность и готовность к ней
81
один шаг и не только разрешить <вещи> оставаться <собой>, но и