Дальний поход
Шрифт:
– Оттого и не жрут – колдуны их всех направляют. Что ли – забыл?
– Да не забыл, просто… Боязно мне чего-то!
– Всем боязно. Эх, черт, пушек-то нет. А то б мы им показали!
– Ничего – и пищалями сдадим… жаль только пороха маловато!
– Вот, то-то и оно!
Колдун Енко Малныче вместе со своими приспешниками успел забежать за ворота одним из последних, кляня всех богов за то, что не успел уйти. Теперь уж делать нечего, придется разделить судьбу бледнолицых – достойно погибнуть либо – куда лучше! – вместе
– Лучники – на крышу, – деятельно распоряжался атаман. – С огневым боем – к частоколу. Остальные с рогатинами – к воротам. Мало ли – вышибут. Матвей – ворота тебе держать!
– Ничо, атамане! Удержим! – Матвей Серьга весело подмигнул казакам и размашисто перекрестился. – Ох, помоги нам Господь и Святая Троица.
– На двойки разберитесь, – отправив Штраубе на крышу, к лучникам, Иван командовал остальными. – Живее! Вам, вам, говорю, парни! Кто у тебя, Яшка, в помощниках?
– В помощниках? – растерянно оглянувшись, Вервень уперся взглядом в Семку. – Вот он!
– Да, да, – закивал Короедов. – Мы тут… вместях…
– Пищаль заряжена?
– Заряжена, атаман!
– Ну, добро…
Иван прошелся вдоль частокола, вознося благодарственную молитву за то, что женщины оказались здесь же, за частоколом. Хорошо, вовремя молебен устроили, если б не это… Эдак-то, пусть и доведется погибнуть – так вместе, а вот, ежели б жонки снаружи, на посаде, остались, было бы совсем плохо. Что же касаемо девок сир-тя – так с этим… что ж – пущай к своим уходят или в лес бегут. Ну, не убивать же теперь их!
– Господи, Господи… Пресвятая Богоматерь Тихвинская, – глядя сквозь устроенную в частоколе бойницу на приближавшихся людоедов и ящеров, истово молился Яшка Вервень. – Не за себя прошу, но за Ябтако-деву. Она хорошая, добрая… хоть пока и язычница, но обязательно веру святую православную примет, обязательно! Вот увидите!
Парню только и оставалось делать, что молиться – ничем другим он сейчас помочь своей юной возлюбленной, увы, не мог.
Бухх!!!
Началось! Ударили в ворота брошенные менквами камни! Грозно помахивая хвостами, зарычали драконы.
– Слушать сюда! По левому дракону… залпом… Огонь! – скомандовав стрелкам, атаман обернулся к засевшим на крыше лучникам, махнул.
Бабах!!!
Последние запасы пороха и пуль пошли в дело! Тяжелые пули ударили в горло дракона с такой силой, что едва не оторвали башку. Ящер истошно завыл, тяжело приседая на задние лапы, дернулся и, как-то смешно и нелепо, словно оглоушенный камнем цыпленок, с клекотом завалился на бок, в траву.
– Ур-р-ра!!! – радостно завопили ватажники.
Даже Енко Малныче улыбнулся:
– Молодой дракон попался, кожа еще тонкая… Иначе б…
– Да брось ты, друже, – отмахнулся Иван. – Пищальная пуля борт корабельный проломит – а ты говоришь – дракон! Тут главное, не струсить, подпустить поближе… Ладно! Заря-жай! Пли!!!
Снова выстрел. На этот раз сокрушительный
– Сейчас в небо глядите, – подсказал Енко. – И дракон второй что-то загрустил… совсем не тем занялся, гадина! Сейчас колдун появиться должен – настропалить всех.
И в самом деле, оставшийся в живых ящер, размерами чуть поменьше только что убитого казаками, но все же не маленький, бросив дурацкую затею со штурмом, принялся жадно подъедать трупы. И впрямь – а зачем за частокол рваться, когда вокруг мяса полно?
Поредевшие менквы, видя такое дело, тоскливо завыли, поглядели на чавкающего дракона и прытко рванули к густым зарослям чернотала.
И тут же, как и предсказывал Енко, в небе появились два всадника верхом на летучих ящерах с кожистыми, как у нетопыря, крыльями. Лица всадников прикрывали маски-черепа, к хвостам ящеров были привязаны ленты.
Атаман пристроил поудобнее хитрую свою винтовальную пищаль, прицелился… И сшиб колдуна первым же выстрелом!
– Ур-раа-а-а!!! – снова заорали ватажники.
– О, Боги! – в ужасе закатывал глаза юный Нойко. – Гром! Гром! Они всех победят, эти демоны… Наши друзья… верно, Ясавэй?
Ясавэй ничего не ответил, следя за вторым колдуном. С этим, увы, не получилось – после гибели своего напарника он поднял своего ящера выше, так, чтоб не доставали стрелы. Там же, в вышине, показались и другие всадники.
– Жаль, не достать, – опустив пищаль, атаман погладил шрам на виске.
– Герр капитан! – вдруг закричал сверху Штраубе. – Слева – людоеды! Около сотни!
– А справо – сотни две! – оторвавшись от бойницы, доложил Сиверов.
Матвей Серьга глянул в щелку ворот:
– И тут – столько же. Все с камнями, с дубинами. Сонмище! А с ними – трехроги!
– Черт! – выругался Иван.
Ладно людоеды, с ними-то, из-за частокола, уж как-нибудь справились бы, но трехроги – это было плохо, очень плохо. Этих приземистых толстокожих ящеров размерами с добрую избу, пищальные пули не брали, а пушек у казаков сейчас не было, да и пороха-то оставалось залпов на пять, не более.
К тому же еще и колуны кружили прямо над головами ватажников.
– Афоня, молись! – быстро приказал атаман. – Маюни, бей в свой бубен… И тебя кое о чем попрошу, друже Енко…
– Я понял, – колдун задорно тряхнул шевелюрой. – Прикрою. И все люди мои – помогут. У нас судьба теперь – одинакова.
– Да уж, – обреченно перекрестился Семка. – Судьба. Ох, сидел бы дома… нет, понесла нечистая сила по миру! Злата взалкал. Получи теперь злата…
– Да не ной ты! – напарник его, Яшка Вервень, обернулся с нехорошим прищуром. – Сейчас попробую трехрога выцелить. Может, даст Бог, в глаз попаду чудищу.