Dantalion
Шрифт:
— Эй, синигами, ты что там пишешь?
Но в ответ тишина.
Джагерджак раздраженно принял сидячее положение, с интересом наблюдая, как обезумевшая блондинка что-то яро пишет, тихо комментируя себе под нос. Кошачьим шагом, зайдя со спины, Секста заглянул через плечо на писанину, которая вызвала у него отнюдь не положительную реакцию — нервный тик и вздувшаяся жилка на шее.
— Ты охренела совсем мою сперму описывать?
Гриммджоу вырвал блокнот из рук воскликнувшей от неожиданности блондинки.
— Эй, отдай,
Джагерджак издевательски поднял руку вверх, Тоши была ему ниже плеча, поэтому, даже потянувшись на носочках, не смогла дотянуться. Тогда синигами запрыгнула на пуфик и попыталась перехватить блокнот, но Секста юркнул в сторону, и синигами полетела вниз, однако Гриммджоу перехватил её одной рукой, и ученая так и повисла под мышкой.
— А после Айзена ты тоже отчеты в блокнот записываешь?
— Айзен на данном этапе не представляет для меня научного интереса в отличие от тебя.
— Так-так, дай-ка посмотрю, что ты тут написала.
Гриммджоу кинул синигами на кровать, а сам сел на край. Орикава попыталась вновь перехватить свою вещь, сев со спины Гриммджоу и прижавшись телом, но Секста уворачивался от её назойливых рук как от мухи.
— Гриммджоу, пожалуйста, верни обратно!
— О, а вот здесь про сантиметры очень даже польстило.
— Гриммджоу!
Тоши получила легкий удар тыльной стороной руки по носу и завалилась на кровать. Блокнот тут же приземлился на лицо.
Орикава стянула блокнот с лица и перевернулась на живот, наблюдая, как Секста уже закрывает дверь.
— И вот так просто сваливаешь, значит?
— Уж извиняй, обойдешься без отчета о своих способностях.
Дверь громко захлопнулась, и Тоши уткнулась носом в постель.
— Мог бы оценить, для меня это было все-таки в первый раз. Боже, мне нужно срочно излить душу.
В голову тут же пришла Неллиель, на поиски которой Орикава, приведя себя в порядок, и отправилась.
— Неллиель, — три мягких слога, что ударились о нёбо, вырвавшись из приоткрытых потрескавшихся губ. Три слога, что эхом разнеслись по пустым стенам, ответив отблеском собственного голоса, который сейчас казался таким отчужденным и незнакомым.
Тоши стояла посреди покоев Трес Эспады, пытаясь привести в норму сбивчивое дыхание. Уже целый день она не может найти свою подругу. Да, именно сейчас Орикава позволила себе, наконец, назвать её подругой. Ведь дружба синигами и арранкара слишком противоестественна и кощунственна по отношению к богом забытым законам природы. В этом тоже забытом месте. Неллиель сильнейшая женщина в Лас Ночес, единственная в Эспаде, она не могла позволить себя убить. Нет, это слишком глупо. Но ни её реяцу, ни фракции Трес не было в пределах замках.
Тоши перерыла все записи наблюдений, но тщетно. И сейчас, на трясущихся ногах, сжимая кулаки до хруста, Орикава посмела явиться посреди собрания
Но больше всего сковывало ледяными тисками иголок не от пустующего места, а от его незаметности для окружающих. Орикава понимала, что теряет присущий себе объективизм и позволяет треклятым эмоциям взять верх. Дрогнувший, немного грубоватый голос лишь подтвердил это, когда она посмела нарушить речь Айзена.
— Неллиель пропала.
Повисла тишина, Эспада тут же одарила ворвавшуюся блондинку вниманием, больше из интереса, какая судьба ожидает синигами, что позволила прервать самопровозглашённого бога.
Тоши невольно сжалась, когда Соуске чуть повернулся в пол-оборота в её сторону. Они все это время не виделись с тех пор, как она обнаружила тело Кларенца. Она искусно избегала с ним встречи все это время.
Айзен лишь позволил себе мимолетный взгляд в сторону рядом стоявшей ученой.
— Мы поговорим об этом позже, — словно синигами не поведала ничего важного, без присущей теплоты ответил Владыка.
— Позже? – взорвалась Тоши, чувствуя, как кровь ударила в голову. — Трес Эспады пропала у тебя под носом, а тебе все равно! Она одна из сильнейших, нельзя…
Тоши пришлось замолчать, когда на её плечо легла рука Гина, что поспешил попытаться увести атомную бомбу, что готова была взорваться в любой момент. Со стороны Эспады донесся лишь один надменный смешок, который Тоши не могла не уловить. Ехидный звук был как ножом по стеклу, а противная натянувшаяся ухмылка вонзилась в грудь холодной сталью.
Ннойтора едва сдерживал смех, подавляя его. Глаза засветились, словно бледное пламя.
— Значит, не такая она уж была и сильнейшая, если позволила себя грохнуть, — разнесся эхом голос Джилги.
Орикаве казалось, что он произносил эту фразу вечность, как в замедленной съемке она видела, как скрещиваются его пальцы и тянется улыбка, а наглый глаз едко щурится.
Тоши больше не слышала ничего, она лишь видела его ухмыляющееся лицо своей целью. Ичимару не успел поймать резко вырвавшуюся Орикаву, что переместилась в стремительном сюнпо, оказавшись уже рядом с креслом Джилги. Ннойтора лишь издал удивленный возглас, не успев среагировать, как в руке Тоши загорелось голубое свечение, пальцы лезвием пронзили его грудь, направив удар реяцу, чей свет озарил искрящиеся ненавистью голубые глаза.
Взрыв заставил переместиться соседей Джилги от греха подальше, самого октаву отбросило в сторону.
— Ублюдок, я знаю, что это ты виноват! Что ты сделал с ней?
Тоши отчаянно вытянула руки вперед, пытаясь вцепиться в арранкара, но её тело отдалялось от Джуруги, что сверлил её испепеляющим взглядом, он дотронулся до кровоточащей раны, напыщенно фыркнув от подобной царапины.
— Уведи её, — приказал Айзен так спокойно, словно подобные разборки были обычной бытовой проблемой.