Дантисты тоже плачут
Шрифт:
Я стала вынимать льняные простыни и пододеяльники, пожелтевшие от времени. Приданое, что ли, сыну готовила? Стопки были проложены специальными мешочками с сушеной лавандой. Аромат щекотал ноздри, и я принялась чихать, как больная собака. Надо же насовать в сундук столько ароматизированной травы! Одно саше показалось более тугим и жестким. Пальцы нащупали среди сухих, ломких веточек и фиолетовых цветочков кожаный переплет. Дрожащими от возбуждения руками я вытащила на свет маленькую записную книжку. Вот он – дневник Нади.
В этот момент позвонили в дверь. Моментально
– Какого черта тебе здесь надо?
Сохраняя чувство собственного достоинства, я продолжала складывать шмотки, лихорадочно думая, что ответить полковнику. На помощь пришел Никита:
– Это мамина подруга. Пришла помочь мне сложить ее вещи.
– Ах, подруга, – медленно пробормотал Александр Михайлович, оглядывая беспорядок. – Давно ли?
– Что – давно? – не понял парень.
– Сколько лет твоя мама дружила с этой теткой? – пояснил полковник, указывая пальцем в мою сторону.
– Какое дело милиции до подруг, – вскипел Никита, – сами зачем явились? Что знал, все рассказал. Лучше ищите убийцу.
Полковник вытащил из кармана сигареты.
– Ну-ну, малыш, спокойно. Милиция вплотную занимается делом Розы Седых, и надо кое-что у тебя забрать. Но сначала давай отправим домой милую подругу.
Я делала вид, что ничего не слышу, и молча укладывала в короб бесконечные блузки. Никита уставился на Александра Михайловича:
– Нет уж, не могу даже прикоснуться к маминым вещам. Пусть Дарья Ивановна сначала все упакует, она обещала.
– Как раз кое-какие вещи и нужны милиции, – терпеливо пояснил полковник. – А то, что не понадобится, сам сложу. Даша, поезжай домой, я скоро приеду к вам.
Я бросила скомканное платье на диван.
– Извини, Кит, хотела помочь, но господин полковник почему-то против.
Парень развел руками. Я подхватила сумочку и двинулась к двери.
– Погоди-ка, – сказал Александр Михайлович, – открой сумочку.
– Зачем?
– Вдруг уносишь что-нибудь из того, что тебе не принадлежит.
Кипя от возмущения, я швырнула ему сумку. Полковник порылся в отделениях и с поклоном вернул ридикюль.
– Не сочти за обиду, – елейно запел милиционер, – но хочется еще и карманы проверить.
– В этом костюме нет карманов, – холодно заявила я, – может, раздеться догола? В лифчик заглянуть не желаешь?
Александр Михайлович протестующе поднял руки. Я вышла на лестничную клетку, хлопнула дверью и громко простучала каблуками по ступенькам. Потом на цыпочках вернулась назад и приложила ухо к замочной скважине. В коридоре царила тишина, внезапно дверь резко распахнулась, и голос Александра Михайловича произнес:
– Потеряла ключи от машины, моя радость?
От неожиданности я чуть не упала в прихожую. Но потом гордо выпрямилась и пошла на улицу. Полковник довел меня до машины.
– Приеду к ужину, надеюсь на вкусненькое, – примирительно пробормотал он.
Не говоря ни слова, я захлопнула
Ужин проходил драматически. Приехавший ровно в восемь вечера полковник с глубоким разочарованием смотрел на огромное блюдо в центре стола. Кухарка приготовила отварного судака с брюссельской капустой.
– Кому пришла в голову идея подать на ужин вареные тряпки? – возмущалась Маня, тыча вилкой в разваливающуюся рыбу.
– Очень полезно для желудка, – парировала я, пытаясь проглотить скользкий и противный комок капусты.
Ничего, подожду, пока Александр Михайлович уберется домой, и сделаю себе пару бутербродов с холодной свининой, салатом и аджикой.
Кока с Темой отсутствовали, Новицкие пригласили супругов в оперу. Марта Игоревна мрачно восседала за столом, изредка хватаясь за щеку. Днем Наташка предложила свозить страдалицу к стоматологу, но вдова ответила отказом и запихнула в рот шестую по счету таблетку анальгина. Александр Михайлович участливо посмотрел на женщину.
– Как я вас понимаю, зубная боль хуже всего. Надо срочно обратиться к дантисту. Хотите, посоветую классного специалиста?
– У нас есть свой, – холодно заявила я.
После ужина домашние предались тихим радостям. Вдова уселась смотреть новости. Я постаралась устроиться так, чтобы ненароком не зацепить глазом экран: вести родного Отечества напоминают хронику боев, которые ведут умалишенные. Бесконечно обвиняя друг друга в шулерстве, Маня и Аркадий занялись нардами. Наташка и Зайка вязали что-то голубое и пушистое. Снап и Банди, угостившись крекерами, мирно играли с очередными котятами Клеопатры. Картина была уморительной. Маленькие рыжие комочки отчаянно вскарабкивались на гигантскую морду пита. Банди лежал тихо, изредка, когда острые коготки котят впивались ему в кожу, пес шумно вздыхал. Снап, приподняв голову, наблюдал за Хучиком. Мопс пытался влезть в мягкое кресло. Но объемная филейная часть тянула Федора Ивановича вниз, и он всякий раз падал, как спелая груша. Понаблюдав минут пять за бесплодными попытками друга, Снап вскочил, уцепил мопсика за жирные шейные складки и понес приятеля на кухню лакомиться какао. Я тихонько взглянула на часы: половина десятого. Минут через двадцать можно притвориться уставшей и скрыться в спальне, где поджидает непрочитанный дневник Нади.
Раздался телефонный звонок, Наташка схватила трубку. Александр Михайлович осторожно присел возле меня.
– Сердишься?
– Разве можно сердиться на милиционера за то, что он ведет себя как милиционер?
– Ты не понимаешь, во что лезешь, – рассердился полковник. – Подумай, Розу и Кристину убили, хочешь стать следующим трупом? Убийца жесток и беспощаден, убивает свои жертвы, как мух. Не лезь не в свое дело, предоставь милиции работать. И скажи, что ты искала в квартире Седых?