Дао Дзэ Дун
Шрифт:
— И вот ты разрываешь кольцо мифов… Допустим, всем мифам конец. И какую реальность ты получишь? — услышал он в себе то ли свой голос, то ли голос оффшорный, голос аутсорсинга. — Ты хочешь простора. Какой простор ты откроешь? Из какого места будет тогда разворачиваться твой новый прекрасный мир без периметров?
И он не увидел впереди ни бескрайнего леса, ни воспоминаний — а увидел не воспринимаемую никакими чувствами бездну, которую он, казалось, хочет открыть, чтобы вздохнуть полной грудью вакуума. Чтобы выскочить вон из этого мира периметров и сладостно опорожниться, как в детстве под кустом, за его пределами.
Она,
Бездна, в которой невозможно было устроить никакую инфраструктуру, куда невозможно и незачем было прокладывать любые коммуникации, бездна, которая не требовала ни службы reception, ни call-center, вообще никаких «интегрированных сервисов», вся вместилась в ней и оцепенела, как бы ожидая ее воли. Это было ни с чем не сравнимое чувство! Даже контроль над всей энергетической сферой цивилизации Равновесия, над всеми коммуникациями и фасилитис земного шара не мог сравниться с новой возможностью, с новой силой, с этим потенциалом воли, которым она еще не знала, как воспользоваться…
И вдруг она увидела новое: как тонкие кровяные ручейки начинают пронизывать сетью со всех сторон, пронизывать сферически эту бездну. Всемирная сеть Интернета со всей ее информационной и энергетической мощью была жалким, ничтожным и совершенно бескровным подобием сети этих живых и настырных ручейков-сосудов, заполнявших бездну вполне упорядоченным, геометрическим образом. В бездне создавались ячейки… Периметры! И эта сеть ручейков была не что иное как «Дао Дзэ Дун» — триста мудрых, с человеческой точки зрения, фраз-ниточек, вытянутых за кончики из разных мудрых учений и сплетаемых с рекламными слоганами по принципу детской игры в чепуху… Когда новый герой, креатор Александр Страхов, довершит свое дело по разрушению коллективного бессознательного, эта новая сеть заполнит бездну и, наконец, сделает мир по-настоящему бессмысленным и мудро-безличным. Вот чем, оказывается, должно завершиться развитие этой цивилизации… Но был еще один шанс. Ее шанс — вернуть мир в то мгновение, когда она взяла со стола яблоко, объясняя младшей сестре смысл и цель гипотенузы.
Теперь она была обязана полностью переключить его восприятие… Она вздохнула и сделала свободный выдох. Ей почудилось, что страшные ручейки стали прорастать из бездны в реальность, растекаться в ней, щекоча ее лицо, верхнюю губу. Она провела пальцами левой руки по своему лбу — это был пот. Она коснулась двумя пальцами верхней губы и посмотрела — это была кровь, два тонких ручейка крови из носа. Очень символично: пот и кровь — самый банальный и самый действенный образ-клише.
Часы подтвердили, что с того момента, когда она приложила свою ладонь к его спине-пульту, между лопаток, прошло не больше сорока шести секунд.
— Теперь смотри в эту реальность! — велела она.
Он увидел перед собой тот же простор, только преображенный в четкое трехмерное изображение GOOGLE Earth,
Страхов догадался и удивился. Он видел 3D-изображение района одной из «мертвых зон» на Земле, общедоступный мониторинг которых, в том числе посредством программ GOOGLEEarth Live и GOOGLEEarth Flashback, был запрещен одним из пунктов Первой директивы ООН.
— Это же спил башни Фостера!
— Точно! — откликнулась сзади богиня.
Это был спил уничтоженной башни Нормана Фостера, величайшего архитектурного лицемера двадцатого века, натыкавшего по всему миру, в самых красивых местах, километровой высоты стеклянные фаллосы. Местные власти и энергетические олигархии жаждали воплощенного величия, и он им давал это величие в виде очередной башни башен, умело скрывая свои истинные намерения изменить реальность с помощью этих новых кельтских столбов-менгиров. Он хотел разбудить древних богов буквально, грубо, зримо.
— Район Сибирской зоны. — Она сказала это, зная, что креатор Страхов уже сориентировался, но было важно поддерживать его, чуть-чуть подталкивать в нужном направлении.
Просто нужно было его подготовить. Шаг за шагом. По плану.
— Я понимаю, здесь изолятор для всех зараженных нейролепрой, — достаточно спокойно констатировал свою участь креатор Страхов. — Но я не вижу никаких домов… Сплошная экология. По-моему, то, что я вижу, — вообще, не реальность.
— Я вижу то же самое, — подбодрила она его. — Это действительно не реальность, а сборка. Мы тоже не можем обойти все запреты. Одно ясно: место красивое, оно называется Самаровский Чугас и включено в Экологический Фонд ООН.
— Знаю-знаю, — бросил через левое плечо креатор Страхов. — И живут они здесь долго и счастливо… И умрут в один день, как в Помпеях. Можешь не успокаивать… В чем моя задача? Героя, зараженного нейролепрой?
Он вспомнил, что был один такой в Истории прокаженный герой — благородный король Иерусалимского королевства Бодуэн Четвертый, однажды разгромивший войска сарацин, лежа на носилках и распадаясь на зловонные куски…
— И это тоже был ты?! — услышал он возглас, и рука богини чуть не отпустила его в свободное падение на Западно-Сибирскую равнину.
А кто же еще?!
— Смотрителя Маяка оживили? — спросил он.
— Фонд Юнга не присылает нам пресс-релизов и инфо-писем, — ответила она. — Можно надеяться, что да… Хотя мне надо было догадаться, почему по миру стали отключаться системы мониторинга. То там, то здесь. Как ты туда попал?
— Ты все равно не поверишь, — усмехнулся он. — Совершенно случайно.
— Хотела бы я узнать, какие у тебя еще есть возможности, — с нескрываемой завистью сказала богиня.
Страхов посмотрел налево и направо, посмотрел вниз. Странно и не страшно было вот так висеть в пустом пространстве над 3D-сборкой Западно-Сибирской равнины. Высота совсем не чувствовалась, будто он смотрел в экранчик своего терминала. И ветра никакого не было, и прохлады небесной — тоже.