Дар памяти

Miauka77

Но как Алехандро Теодор мог это делать? Бабушка Мира сама очень сильная колдунья!

Алисия говорит, что она, - Полина Инесса понизила голос до шепота, - ненавидела его и не хотела с ним спать. Он привязывал ее к кровати, бил, ну и... И чем дольше она не беременела, тем больше зверел…

О Боже! – выдохнула Эухения Виктория. – И этого человека в учебнике Истории магической Испании называют героем!

А тогда еще не было закона, по которому жена могла пожаловаться на мужа. А пожаловаться в семье, попросить защиты – это было унизительно.

Но

она же могла попросить защиты в монастыре! Говорят, отец Грегори, Хорхе Павана, был также строг, как и Грегори. Уверена, он не допустил бы такого!

И все равно это был бы позор, все бы узнали о том, что она не живет с мужем. Ее бы осудили в собственной семье.

Было видно, что Полина Инесса уже сама задавала все эти вопросы Алисии, и получила на них ответы.

Но, видишь, в конце концов она не выдержала и решилась на позор. Алисия говорит, она потом десять лет жила у себя в поместье очень замкнуто и никуда не выходила. Пока не стала за животными в Африке охотиться.

Сбежала, - улыбнулась Эухения Виктория. – Может, она и Альбалате Пинто, но в первую очередь, Вильярдо. Потому что все Вильярдо бегают от решения проблем. Что ты думаешь о Ромулу?

О Ромулу? – Полина Инесса задумалась. – Ну, он стал спокойнее.

Но не счастливее, правда? – состояние Ромулу беспокоило Эухению Викторию чуть ли не сильнее собственного. И даже, может быть, из-за разницы характеров этих двух - сильнее состояния Макса.

Ну, прошло всего две недели, как он дома, - с некоторым сомнением сказала сестра.

Две недели – это много или мало? Действительно ли Ромулу был влюблен в того маггла или он просто так отчаянно нуждался хоть в ком-то, кто его выслушает? Хоть в ком-то, кто мог бы ему заменить Риту, которая всегда в первую очередь была другом и сестрой, а не женой. Эухения Виктория любила ее, но ни на секунду не верила, что та вышла замуж за Ромулу по любви.

… Старый дом Майерсов в Оттэри-Сент-Кэчпоул. Лето между шестым и седьмым курсами Риты в Хогвартсе. Август, почти что уже сентябрь. Дождь.

В кабинете в башенке на втором этаже немного холодно, и старая шаль Ритиной бабки не греет. Окно в сад распахнуто, и с очередным порывом ветра мокрые ветки стряхивают на письменный стол тяжелые капли. Эухении Виктории восемь, и она, чувствуя себя подавленной от сильной боли в ноге, послушно сидит на коленях у Риты. Та комкает очередное письмо, и ее волосы становятся ярко-красными, а их кончики подсвечиваются электрическими искорками. Рита редко проявляет способности метаморфа при ком-то, и Эухения Виктория чувствует гордость за то, что у них теперь есть общая тайна.

«Ромулу… он так на него похож, - говорит Рита. – Почему это не он? – бормочет она, вспушивая волосы Эухении Виктории. – Вот скажи мне, Хен, почему это не он?»…

А у меня голова сейчас разорвется! – сказала вдруг Полина Инесса, и Эухения Виктория вернулась в реальность, сфокусировав взгляд на темных глазах сестры. – Из-за всего этого Святое семейство*

опять не получается. Пока леплю, думаю черт знает о чем, и руки не слушаются… - Полина Инесса огорченно потрясла в воздухе тонкими смуглыми кистями, усыпанными мелкими родинками. – Я только и умею, что палочку держать. Хотя утешает, что это пригодится, если на нас нападет кто-нибудь типа Волдеморта с его приспешниками. Наверное, мы всем семейством даже продержимся целых пять минут, - сказала она и со вздохом поднялась.
– Ладно, пойду еще раз попытаюсь. В мастерской, кстати, теплее, чем здесь. А что, если класть в этот обогреватель два пакета сразу? Вдруг сработает?

Когда дверь за сестрой захлопнулась, Эухения Виктория снова села и приложила ладонь к голой светло-серой стене. Без гобелена она была гораздо холоднее, но неприятным оказалось не это. Без всех этих предков за своей спиной она внезапно почувствовала себя брошенной.

Не прошло, однако, и часа, как ее уединение было вновь нарушено.

Нашел что-нибудь? – с любопытством спросила Эухения Виктория, посылая книгу на телевизор и одновременно придвигаясь ближе к проходу.

Нет, - ответил Макс, прикусил и без того припухшую губу и нервно забарабанил по краю книжной полки. Стоявшая на ней чернильница недовольно подпрыгнула, расплескивая ярко-зеленые капли, перо в ней угрожающе заколыхалось.

Что-то случилось?

Я все утро провел в монастырской библиотеке, все утро, - ответил он, затем, подумав, перешел через всю комнату и бросился на стоявший у постели стул. Раздался предупредительный треск.

Макс вытащил палочку и прошипел скрепляющее заклинание.

Эухения Виктория засмеялась.

Этого хватит всего на пару часов. Надо поставить кресло, - сказала она. – Так что ты там не нашел?

Макс вытер пот со лба.

Практически ничего. О том периоде, который нас интересует, и о Гриндевальде тоже ничего. И это кажется странным. Ведь в монастырскую библиотеку собирают все выходящие книги. По крайней мере, на основных европейских языках. А после каждой войны мемуары выпускают все, кому не лень. А подшивки газет? Я не нашел ни одной подшивки «Болетин дель мундо махико» или «Оракуло диарио»*, начиная с 1895 года и заканчивая пятидесятыми годами. Причем британский «Ежедневный пророк» за эти годы там есть.

Эухения Виктория присвистнула.

Выглядит так, как будто кто-то не хотел, чтобы важная информация была найдена.

Или она просто кому-то понадобилась, Хен, - заметил Макс, внимательно рассматривая свои ногти. – И он просто-напросто спер подшивку и все нужные книги.

Или и то, и другое? Но тогда все должно быть в общем каталоге монастырских книг.

Дело в том, что и каталога тоже нет.

Э-э-э? Но он совсем недавно был.

Когда?

Две недели назад? Можно уточнить у Полины Инессы, она искала мне книги.