Дар памяти

Miauka77

Понятия не имею.

Честно говоря, даже самая мысль о том, чтобы принять Поттера в род Принцев, пусть и временно, кажется мне омерзительной. Не то, чтобы между нами не было родства… Кажется, старший Поттер приходился мне троюродным братцем или что-то около того. Помнится, я проследил наше пересечение на родовом древе Мальсибера. И все же, тот факт, что Поттер станет Принцем, значит, как бы сравняется со мной, не укладывался у меня в голове…

Я задумываюсь, нельзя ли обойтись без этого вида защитной магии. Но полагаться на одних только домовиков? Они могут многое, и, что очень важно – с огромной скоростью аппарировать в Хогвартс,

из Хогвартса и даже внутри него. Однако, это недоразвитые примитивные существа. Что будет, если я не смогу вовремя отдать приказ?

Тогда тебе проще его принять в род Снейпов, - говорит вдруг Брэндон.

Что?!

Ты – первый маг рода Снейпов, - поясняет он. – Какие правила для рода хочешь, такие и устанавливаешь.

Еще один ритуал?

Я найду тебе его описание в родовой книге Брэндонов. Ритуалы все стандартные. Возьмешь у мальчишки кровь, и проведем все, что нужно.

А в этом что-то есть… Мальчишка так ненавидит меня – представляю, какое у него будет лицо, если он узнает, что он теперь не Поттер, а Снейп! Только… не повредит ли это защите, которую сотворила Лили? Но та опасность, которая угрожает ему сейчас, мне кажется не менее существенной, чем Темный Лорд. Чтобы не думать об этом, перевожу тему.

Что там в Лютном? Могу ли я там показываться сейчас?

Я не знаю, Снейп. Я разговаривал с Горбином, и он не думает, что это ты. Но не берусь предсказывать, не прикончат ли тебя на месте, как только ты там появишься. Андерс, - говорит Ричард, протягивая мне стакан теплого молока и кусок хлеба. – Если бы могли найти концы… Но мои ребята изучили все возможные реестры, сведений о нем нигде нет. Что, конечно, дает нам неоспоримый факт, что, по крайней мере, его отец -магглорожденный, но этого, видишь ли, мало. Реестры немагической Британии так быстро не изучить. Если это вообще возможно. Нет бы мальчик облегчил нам задачу, поучившись в Хогвартсе, так нет же! – фыркает он.

Я поднимаю взгляд на Ричарда:

А он и облегчил.

Секунд десять он непонимающе смотрит на меня, потом медленно кивает:

Книга записи в Хогвартс.

Лихорадка бьет мое тело, но мне тепло. И пока я иду туннелем и через лес до поляны у реки, а потом, аппарировав к Хогвартсу, поднимаюсь наверх, мне все время кажется, что еще чуть-чуть, и я увижу тот путь, который, наконец-то, выведет нас всех из этого чертового тупика.

Книгу записи в Хогвартс я брал в руки только однажды, восемь лет назад. В июле Минерва неожиданно свалилась с желтой легочной лихорадкой, и мне пришлось не только готовить зелья, но и исполнять ее обязанности.

В ее личном кабинете по-прежнему все вверх дном. На столе в глубине комнаты, помимо гигантской книги с изрядно общипанным пером между страниц, огромное количество какого-то бумажного хлама: свитки, исчерканные пергаменты, стопки пухлых, не слишком чистых и явно очень дешевых конвертов. На краю стоит деревянная куколка с качающейся головкой и оскалом вместо лица. Я видел похожие штуки у Анабеллы, и мне они совсем не понравились. Остается надеяться, что Минерва – не из тех, кто балуется темной магией.

На письменном столе места тоже почти нет. Минерва садится за него и, склоняя голову, тяжело опирается локтями на кипу журналов. Она все еще не очень здорова после отравления Сонной одурью и быстро устает. Конечно, я

уже спрашивал ее о том, как это случилось, и получил ожидаемый результат, убедившись, что она ничего не помнит. Слава Мерлину, что мне не нужно больше быть нянькой миланскому паршивцу, и я могу теперь вернуть Минерве задолженность по дежурствам. При воспоминании о Фелиппе сердце, однако, екает. Хоть я и убеждаю себя, что рад, наконец-то, не видеть этого неблагодарного столь часто, но… прошел всего день, а я уже, кажется, скучаю по нему…

Минерве я наврал, что ищу одного запропавшего приятеля-слизеринца. Возможно, в других обстоятельствах она бы и не проглотила эту ложь, но сейчас ей явно не до таких мелочей.

Запись о рождении Джулиуса Андерса я нахожу под датой 12 июля 1968 года. Место рождения уже залезло на следующую страницу, и когда я переворачиваю лист, то благодарю всю свою выдержку, позволяющую не вскрикнуть при виде следующей надписи: «Восточная комната, Усадьба Плакучие Ивы, Блуберри-Бинс, Западный Йоркшир».

Когда мы возвращаемся в гостиную, Минерва неожиданно предлагает мне чашку чая.

У меня есть вереск, - говорит она. И уточняет: – Не змеиный.

Я усаживаюсь на красный диван, с клетчатыми подушками и таким же пледом. Конечно, ее предложение – скорее всего, лишь дань вежливости. Возможно, ей даже не терпится остаться одной: время уже позднее, к десяти, а завтра с утра уроки. Но я уже несколько дней обдумывал, как бы мне заговорить с ней на тему личной жизни…

Применять легилименцию не хочется. Невербально я вряд ли смогу заглянуть в мозг Минервы достаточно глубоко. С помощью заклинания – придется накладывать Обливиэйт. Мой Обливиэйт на ком-то из преподавателей, замеченный Альбусом, будет равен как минимум катастрофе. Но я все никак не могу отвязаться от слов Фелиппе о намеках, которые делают жертвы подчиняющих заклятий. За неделю я перебрал в памяти все свои встречи с Альбусом, начиная с декабря. Жаль, что из-за беспомощного состояния Фелиппе мне приходилось мотаться туда-сюда, и не было времени воспользоваться думоотводом. Однако на память я не жаловался никогда. В конце концов, помимо всех тех загадочных слов Альбуса, которые я уже много раз обдумывал прежде, мое внимание зацепилось за его реплику насчет Минервы.

«Я рад, что ты, наконец, решил последовать примеру Минервы, хотя и дотянул до такого возраста», - сказал он мне в прошлую субботу. Но, насколько я знаю, она была замужем совсем недолго и неудачно. Конечно, это могло быть совсем несущественной мелочью. Альбус и Минерва были хорошими друзьями, и он знал о ее жизни гораздо больше, чем все остальные. Но я никогда не слышал, чтобы он стремился выдавать чужие секреты.

Ожидая, пока Минерва накроет к чаю, я невольно тяну руку к тяжелому альбому из коричневой кожи на столике слева.

Тебя же никогда не интересовали мои дела? – изумляется она.

Возможно, заинтересовали сейчас? – говорю я как можно мягче. – Мы уже так давно работаем друг с другом.

Ты действительно хочешь посмотреть колдографии? – недоверчиво переспрашивает Минерва, наливая мне чаю.

Всегда был за дружбу между факультетами, - хмыкаю я.

Подожди, я принесу другой альбом.

Я удивляюсь, как легко мне удается задуманное. Интересно, кстати, узнать и то, с кем она встречалась в Хогвартсе. Записка, написанная рукой будущего Темного Лорда, по-прежнему лежит в моем бюро…