Дар памяти
Шрифт:
Я вдруг задумываюсь. То, что Лили дала защиту сыну – может, это и была стихийная магия? Даже сейчас, спустя столькие годы, думать о ее гибели практически непереносимо. Был ли тот сон правдой? Действительно ли я попал куда-то, откуда мог и уйти туда, где была Лили, и вернуться обратно? Впрочем, все это бред, мои околосмертные галлюцинации.
Сев, - Фелиппе кладет руку мне на плечо.
Я поднимаю голову.
У тебя такое лицо… - он встает и обвивает меня уже двумя руками, вжимая носом в свой живот. Через тонкую ткань рубашки вдыхаю его запах. Он гладит меня по голове, снимает резинку,
Если человек не проявляет стихию во взрослом возрасте, может ли его стихийной взрослой магией считаться то, что было в детстве? Хотя, в данном случае, узнать то, что было в его детстве – это все равно, что узнать то, что происходит с ним сейчас. Одинаково невозможно.
Провести четыре разных ритуала? – спрашивает он.
Бред! В зельях для ритуалов со стихийной магией используются такие редкие ингредиенты, что если мы и на один ритуал все быстро достанем, это уже будет подарком судьбы. Кроме того, они, как правило, настаиваются месяцами. Неужели никто никогда не писал книги о том, как распознать проявления стихийной магии?
Ну, это все равно, как если бы кто-то написал учебник, как управлять всеми четырьмя стихиями! Маги, проявляющие стихию, рождаются слишком редко.
Ну, если подумать, не так уж и редко, – усмехаюсь я. – Я знаю как минимум двоих только у себя в школе. А с тобой - еще семерых или восьмерых.
Есть легенда, что существует монастырь, где учат управлять стихийной магией. Где-то в горах, но где он, никто не знает, - улыбается Фелиппе во все тридцать два зуба.
А страна?
Говорят, что в Швейцарии.
– Хм, швейцарцы помешаны на своем благополучии, там магов раз-два и обчелся, им там неинтересно жить.
Стихийная магия считается светлой, - возражает Фелиппе. – Я бы не удивился. Есть же легенда о хранителях мира. Может, это они и есть.
Что еще за хранители мира? – наклонившись к нему, я играю с его пупком, быстро-быстро прикасаюсь к нему языком, Фелиппе хрипло вскрикивает и натягивает рубашку, отпихивая меня.
Сажусь на диван рядом с ним, поджимая под себя босые ноги. Как в детстве, с Лили. Да я и чувствую себя как в детстве. Как будто мне не тридцать четыре, а четырнадцать, и все еще впереди, и все позволено. Да, все…
Он ложится, закладывая руки под голову, упирая крупные ступни мне в коленку:
– Говорят, это сильные маги, которые живут от трехсот лет, а некоторые даже несколько тысяч. Их обязанность – следить не за одним миром, а за несколькими одновременно.
Что значит «за несколькими»?
Не перебивай меня, потом объясню! И вот они следят за тем, чтобы ничьи действия не разрушили какой-нибудь мир. Говорят, что есть маги, которые самим своим присутствием обеспечивают миру равновесие, и неважно, на чьей они стороне, темных или светлых сил. И если такой маг погибнет до срока, то всему миру угрожает разрушение, пусть даже через двести или триста лет. И тогда хранители отматывают время назад и позволяют этому магу прожить жизнь заново, оберегая его…
Не нахожу здесь логики. Почему, в таком случае, они его с самого начала не оберегали?
Сев! – восклицает он недовольно. – Я же тебе сказал: «Не перебивай!» Потому что вычислить мага, который поддерживает мировое равновесие,
Ага, - хмыкаю я, - куда проще время отмотать назад!
Если бы кто-то дослушал меня до конца, то он бы услышал, что в этой легенде говорится, что времени вообще нет.
Ну-ну.
Ты что, это нарочно? Хочешь меня позлить?!
Мерлин, он и вправду завелся! Дразнить его действительно забавно, да и выслушивать всякую чушь не очень хочется, но, наверное, от своего парня можно и потерпеть. От мысли о том, что у меня теперь вроде как есть свой парень, приятное тепло расходится по всему телу.
Ну что ты, я тебя внимательно слушаю, - елейным голосом тяну я, удерживая смех.
Он с подозрением косится на меня, но продолжает:
Для хранителей время нелинейно. Они обладают особой магией, которая позволяет видеть время по-другому. Для них все равно, что прошлое, что настоящее, что будущее. Они могут вернуться и исправить то, что случилось в любой момент. Точнее, они сами не могут исправлять, но они могут позволить магу равновесия и людям вокруг него перепрожить жизнь так, чтобы он потом выжил.
Я сдерживаюсь, чтобы не хмыкнуть в очередной раз, но он неожиданно замолкает.
Послушай, но ведь этот маг все равно умрет, в конце концов.
Тогда уже успеют родиться другие маги равновесия. И у них у всех разная сила, поэтому в один период на земле может жить два таких мага, а в другой, например, десять. А в третий сто.
Мне хочется спросить, действительно ли он верит в это, но он, кажется, действительно верит…
Возвращаясь в замок, я вспоминаю, что так и не спросил его про эти разные миры. Ну да Мерлин с ним. Магглы вот в инопланетян верят…
А сегодня мне, по всей видимости, везет. Прямо у входа в Большой зал перед ужином в меня врезается Поттер и мгновенно отскакивает, с вызовом таращась прямо в глаза своими зелеными гляделками. Должно быть, так и не смог починить очки, и они теперь сваливаются в самое неподходящее время. Что ж, неподходящее – для него.
Нависаю над ним, радуясь, что поблизости нет ни Люпина, ни Минервы, а только двое Уизли – братец и сестричка, и наша вечная мисс Заучка.
Отработка, Поттер, - шиплю я, с удовольствием наблюдая вспыхивающую в его глазах ярость. – Сегодня в восемь в моем кабинете. У меня как раз осталось несколько очень грязных котлов. Поработаете своими нежными ручками. И – десять баллов с Гриффиндора за попытку сбить с ног преподавателя.
Прохожу вперед, слушая недовольный приглушенный шепот Уизли. Хорошо бы и дальше все прошло так легко. Может, выпить Феликс Фелицис? Я как раз сварил очередную порцию…
К отработке Поттер уже заведен до предела. И где-то еще щеку успел разодрать. Мальчишка драит котлы с такой яростью, что я радуюсь тому, что не заставил его мельчить ингредиенты. Во-первых, их он бы точно испортил, а во-вторых, в таком состоянии он бы не просто порезался, а как минимум палец бы себе отхватил.
Пытаюсь читать книгу, но Феликс Фелицис будоражит кровь. Не понимая, чего хочет от меня зелье, просто хожу по комнате за поттеровской спиной. А он скребет все усерднее, и как всегда, бестолково. Мерлин мой, каждый первокурсник знает, что так котлы не отчистишь, только поцарапаешь! В конце концов царапанье становится невыносимым.