Дар памяти

Miauka77

Два отказа и один договор! – обиженно доносится нам вслед.

Проводник смеется.

Мы оказываемся в следующем зале. По периметру его окружают двенадцать тронов. На спинке каждого вырезан тот же значок, что и на платье сильфиды.

Что это? Где мы? Почему она сказа…

Много будешь знать, скоро состаришься, - обрывает меня проводник. – Тебе никто не говорил, что любопытство наказуемо, Снейп?

Чем наказуемо? – не знаю, почему я вдруг начинаю себя чувствовать здесь так свободно, как будто… своим.

Как когда-то в компании слизеринцев.

Пока повода стирать тебе память нет, - говорит он, и я отчего-то ясно понимаю, что лучше действительно замолчать.

Из этого зала мы выходим в небольшой сад. Посередине его журчит фонтан – наклоненная ваза, разрисованная пентаграммами китайских алхимиков. Его окружают скамьи из белого мрамора. В плиты повсюду вделаны массивные горшки и ящики с цветами. Проемы стен, напоминающие окна, оплетены всеми видами вьющихся растений, тут и там на них висят спелые сочные плоды. Воздух напоен ароматом роз, ящики с которыми начинаются сразу за фонтаном. Над всем этим натянут прозрачный купол, и в мои мысли закрадывается подозрение, что это – полиэтиленовая пленка.

Сад настоящий, - шепчет козлочеловек. – Сам Владыка выращивает. И с ним, если хочешь, чтобы дело выгорело, лучше молчи.

За очередным скоплением ящиков обнаруживается высокий мужчина в белом, с заткнутой за пояс бородой. Стоя к нам спиной, он поливает розы с золотистыми лепестками.

Я привел его.

Мужчина медленно поворачивается ко мне, и я опускаюсь на колени и наклоняю голову. От этого волшебника веет такой силой, которая, наверное, не снилась ни Лорду, ни даже Альбусу.

Несколько минут проходит в тишине. Слышно только ровное гудение пчел, да журчание фонтана. Все это время я ощущаю на себе такой пристальный, тяжелый взгляд, что у меня мурашки бегут не только по коже, но, кажется, и внутри всего тела.

Ты можешь встать, - раздается наконец над моей головой.

Я повинуюсь и смотрю волшебнику в лицо, улавливая только то, что глаза у него голубые. А еще – до того яркие, что невозможно самому не опустить взгляд. Следующие несколько минут я пялюсь на сине-красный знак на его белом балахоне. Мысли путаются.

Теодор озвучил Совету твою просьбу, Северус Снейп, - говорит волшебник неожиданно мягко. – Ариэль права, и рассматривать ее – против правил, но и обстоятельства твои исключительны.

Очень хочется спросить, чем, но я понимаю, что лучше молчать.

Совет занят, и я возьму на себя смелость решить за него. Северус Снейп, я даю тебе право на договор.

Вы когда-нибудь стояли лицом к лицу с собственной судьбой? Нет? Уверяю вас, вам обязательно захочется быть в каком-нибудь другом месте, где угодно, только не там. Не знаю, каким образом я призываю остатки мужества – спросить про условия, но он заговаривает об этом сам.

Твоя просьба рассматривается в нарушение правил, поэтому плата будет тройной. Ты также не сможешь больше обращаться к нам, как бы это ни было необходимо. Кроме того, я должен предупредить тебя, Северус Снейп, –

если ты согласишься на договор, ты никогда не будешь счастлив. За это ты получишь ответ на один вопрос о человеке, которого ты хочешь остановить. У тебя есть время подумать, соглашаешься ты с договором или нет. Полчаса.

Он решительно поворачивается спиной и уходит. Я оглядываюсь – на месте проводника валяется лишь опрокинутая лейка. Ставлю ее в нишу между ящиками и иду к фонтану.

Молча сажусь на скамью… Думать-то по большому счету не о чем. Мне нужен этот договор любой ценой. Единственный способ вызволить Альбуса и мальчишку Поттера заодно. Не Поттера, усмехаюсь я, Снейпа. Теперь Снейпа. Тройная плата… Речь обычно идет о людях, и это значит, что из моей жизни уйдут трое. Альбус, Фелиппе… а третьего в ней даже нет. Ричард ведь уже не… Что еще мне придется отдать? Он сказал, я не буду счастлив. Но означает ли это, что я не буду свободен? Или что у меня отнимут способности? Магию? Предупредил бы он меня, если бы это было так? Та… Лили плакала и просила меня остаться.

Ты испытаешь такую страшную боль, что куда лучше умереть, чем ее испытывать. И это не пойдет ни в какое сравнение с тем, что было после моей смерти.

Зажмуриваюсь и ложусь ничком на скамейку, утыкаясь лбом в холодный мрамор.

Оно ведь все равно уже произойдет, так?

Пару минут я лежу неподвижно, а когда уже решаю сесть и обдумать вопрос, передо мной в воздухе с легким хлопком появляется Ариэль. В одной ее руке – волшебная палочка, в другой – роза с золотистыми лепестками.

Прости меня, - говорит сильфида и стряхивает на мой лоб росу с цветка.
– Судьба была к тебе милосердна, и я позавидовала.

Теперь не завидуешь?
– спрашиваю с горькой усмешкой.

И теперь завидую, - отвечает она, подумав.
– Ты вернешься в мир живых и будешь рядом с любимым человеком.

У меня вырывается вздох.

Ты не понимаешь, - печально улыбается Ариэль.

Действительно, не понимаю.

Вы, люди, эгоистичные существа: считаете, что самое большое несчастье - когда вас не любят. Но самое большое несчастье - когда у тебя нет любви вообще. Или, - она задумчиво смотрит в сторону гор, - когда ты не знаешь, где тот, кого ты любишь, когда его нет ни среди мертвых, ни среди живых. И привидением он не стал...

Поцелуй дементора?

Она качает головой.

Дементоры забирают только людские души. Мне пора, Северус Снейп. Удачи тебе с вопросом.

Ариэль посылает мне воздушный поцелуй и исчезает так же быстро, как и появилась.

Через полчаса я стою перед Владыкой. Почему-то теперь, когда я сказал «да», мне спокойно.

Твой вопрос? – интересуется он, разглядывая розу, по которой ползет пчела. Уверен, что он мог бы и не спрашивать, как я – не отвечать.

Какую стихийную магию любовник Альбуса Дамблдора проявляет во взрослом возрасте?