Дар памяти
Шрифт:
Что это значит?
Первый роман – «Драма в трех актах», сэр. Мне пора разливать зелье по флаконам. Просто прочитайте это, сэр. И вы все поймете!
Всегда завидовал людям, которые убеждены в том, что, чтобы они ни делали, это – нечто хорошее. Или становится хорошим просто потому, что именно они делают это. Что-то такое было в Лили. Что-то, что мешает мне швырнуть книжку Брокльхерст ей в лицо и сказать, чтобы она занималась только своими делами. И запретить ей раз и навсегда сидеть на партах в моем присутствии тоже.
Не то чтобы идея репетиции
Договор начинает действовать со среды. Не то чтобы я этого не ожидал… но, кажется, на что-то все еще надеялся…
Впрочем, до этого еще кое-что происходит. Во вторник вечером в моей гостиной оказывается Малфой. Не внезапно, разумеется. Я послал ему сову с приглашением, не решившись разговаривать через камин, и вот – Люциус здесь, стоит и крутит свою трость. На этот раз он в мантии из тяжелого шелка с отделкой из голубой канберрийской лисицы – по меху тут и там пробегают серебристые искорки. Должно быть, поборы Рэнделла не сильно отразились на состоянии Малфоев. В волосах у Люциуса серо-голубая лента, в тон оттенку меха, с этим аккуратным хвостом он – воплощение надменной привлекательности. А вот духи на этот раз без афродизиака. Должно быть, уже понял, что ошибся.
Не знаю, почему я молчу, предоставляя ему заговорить первым.
Ты наконец подумал над моим предложением, Северус?
Он говорит так уверенно, что на секунду мне становится не по себе. Я вспоминаю, что дело о бойне в доме Горбина еще не закрыто.
Последние события делают его несколько менее ценным, тебе так не кажется?
Люциус смотрит на меня изучающе и почему-то не спешит последовать приглашению сесть. Потом начинает прогуливаться по комнате, насколько позволяет маленькое пространство перед камином.
Не думаешь же ты, - тихо замечает он, - что в аврорате не осталось копий твоего досье? Люди, которые работали с документами по твоему делу…
Я знаю, что Ричард со своими ребятами должен был все подчистить, и все же слова Люциуса царапают. В памяти всплывают картинки из головы одного знакомого ублюдка, и я чувствую, как неожиданно заходится сердце. Если для подобных намеков есть основания, то… То что?
Копия моего досье… вот как?
Очень хорошая копия, - еще тише в тон мне говорит Люциус.
Да, думаю я с горечью, ты не меняешься. А я вот даже не подумал о том, что Люциус настолько подсуетится. Но делец – он и есть делец. Что ж, с дельцами – по-деловому.
Копии, однако, - говорю я задумчиво, - стоят существенно меньше оригиналов. Особенно колдографий. Особенно, если их делают авроры.
Люциус дергается так, будто я приложил его Ступефаем. Его рука поднимается к горлу, пальцы скользят вниз по шее, вцепляются в воротник. Кажется - еще чуть-чуть, и искрящий меховой кант прорвется, как кружево тогда… Я отворачиваюсь.
Чего ты хочешь? Сколько? – свистящий шепот почти оглушает. Мне кажется, что я слышу парселтанг.
Призываю первую попавшуюся бутылку – это оказывается скотч - и разливаю по бокалам. Откидываюсь на диван:
Твое здоровье!
Люциус медленно опускается в кресло напротив:
Сколько?
Ты что-то там говорил о досье… - дорого же мне дается эта небрежность.
Люциус молчит. Недолго.
Но это ведь не все, не так ли?
Нет. Не все. Однажды я попрошу тебя об услуге.
Понятно, - на белых щеках загораются алые пятна. Смотрю ему в глаза и вытаскиваю картинку: Рэнделл, озвучивающий требования, на ходу превращается в меня. Вот как, оказывается, это происходит – замена воспоминания воображаемой сценой. А самообладание у него все-таки потрясающее.
Качаю головой.
– Не это. Меня не интересуют мужчины, Люциус. И личной жизни у меня в достатке. – В избытке, я бы даже сказал.
– Я бы попросил тебя об услуге как друга, но мы уже давно не друзья.
В отличие от тебя, я никогда не списывал тебя из друзей, Северус, - вскидывается он.
Ты попросил меня у Лорда, - напоминаю я. – Вряд ли я могу называть другом человека, который пытался взять меня силой.
Но не взял же!
Только потому, что так сошлись обстоятельства, - что я сам стоял за этими обстоятельствами, ему знать не обязательно.
Северус, и ты веришь, что я мог бы взять силой тебя? – спрашивает он высокомерно.
Меня передергивает. Мы оба знаем, что этого бы и не потребовалось. Никто бы не осмелился отказаться исполнять приказ Лорда.
Я бы дал тебе выбор!
Неужели? Постой-ка, я угадаю. Быть снизу или сверху – это вряд ли. Тогда, значит, между тем, чтобы отсосать и подставить задницу? – смеюсь я.
Люциус морщится от моей грубости.
– Что может быть приятного в изнасиловании? – брезгливо говорит он. – Никакой эстетики.
Вот как он смотрит на это, оказывается!
Не помню, чтобы ты возражал, чтобы делать это с другими, - замечаю осторожно.
Он пожимает плечами:
Не хотел разочаровывать повелителя.
Повелитель, кажется, не настаивал именно на этом методе.
Так старшие завели, - сухо отвечает он.
Старшие. Нотт, Эйвери, Мальсибер – первые последователи Темного Лорда, которые учились в одно время с ним. А Люциус у нас значит, хранит традиции! Делаю глоток, с трудом удерживаясь от того, чтобы не фыркнуть.
Итак, чего ты хочешь? Какой услуги? – возвращается он к нашей теме.
Пока не могу сказать.
Если обряд состоится, ему лучше не знать об этом заранее и не помнить потом, а если не состоится – тогда тем более.