Дар памяти

Miauka77

Могу я узнать, что ты здесь делаешь?

Кружева на чепчике вздрагивают в такт движению, кажется, так же неодобрительно. Берилл неохотно отрывается от шитья.

Я служащая клиники Хенрика, если ты еще не забыл.

Я хмыкаю. Она вновь склоняется над пяльцами – вокруг овального портрета, закрытого куском белой ткани, трепещут золотистые лилии. Берилл вот уже второй час обводит бордовой нитью их лепестки. И вдруг втыкает иголку в цветок и снова поднимает голову:

Жена твоего вассала.

И

все же?

Пффф. Почему бы тебе не полежать спокойно? – спрашивает она. – Как бы ты, в самом деле, стал перекрывать маггловскую капельницу во сне? И, какого бы ты ни был великого мнения о своей особе, Хенрик не может сидеть рядом с тобой целыми сутками, ему надо поспать.

Но ведь проще простого зачаровать капельницу на то, чтоб она перекрывалась сама, не так ли?

Берилл вздыхает.

Твой Феникс больше не живет с нами, - говорит она неохотно. – Но иногда он прилетает и начинает со страшными криками долбиться в стекло. Вчера он прилетал опять. Я… обещала ему присмотреть за тобой.

Она замолкает. Я тоже больше ни о чем не спрашиваю. Феникс, посланник судьбы… Связано ли это как-то с договором? В любом случае, чувствовать, что тебя охраняют, пусть даже по своим причинам, это… это приятно.

Я сильный боевой маг, если ты вдруг не знаешь об этом, - неожиданно говорит Берилл. – Мои заклинания надолго выводят противника из строя.

Знать бы, кого выводить…

Что ты сказал?

То, что все твои хваленые боевые заклинания не помогут там, где противник действует хитростью.

Берилл кивает.

Вот поэтому Хенрик приказал мне без колебаний вырубить любого, кто попытается пройти к тебе без его разрешения. Так что пока можешь быть спокоен. Спи.

Это она зря, конечно, сказала. Быть спокойным из-за нашего друга никак нельзя. Единственное, что меня утешает, что где-то здесь есть еще и эльф Анабеллы. Однако это означает, что временно без дополнительной защиты остается Поттер. Проверяю на всякий случай нашу связь и все-таки засыпаю, в последний момент вспомнив, где же видел тот странный собор – на картинке в одной из книг Ромулу. Святое семейство с испанского, как-то так.

К концу недели проверять связь с Поттером входит в плохую привычку…

Альбус нагоняет меня в четверг утром на выходе из столовой, в пустынном коридоре, берет за руку, несколько минут пристально смотрит в лицо и, кивнув, уходит. Я уже говорил, что ненавижу его?

Внутри что-то разбивается на мелкие осколки, они застревают в легких, и еще пару часов я не могу дышать. Когда же он оставит меня в покое, урод? Старый похотливый козел, когда же он оставит меня в покое?!!

Когда Маршан озвучивает… то, что озвучивает, я стою в лаборатории у стола. На мне рабочая мантия, перчатки из драконьей кожи самого лучшего сорта, и, отправляя ингредиенты в котел, я чувствую себя прекрасно. Полнолуние через несколько дней, и Брокльхерст совершенно ни к чему знать, чем я тут занимаюсь.

Впрочем, она и не показывалась здесь с воскресенья. Наверное, до сих пор стыдится всей той чуши, что наговорила мне. Хотя местами, к сожалению, это была не совсем чушь.

Маршан сидит в кресле напротив, с тростью на коленях, выстукивая на ней похоронный марш.

Эльф директора вполне в состоянии обслужить вас. Если вам столь неприятно, что ваши ученики будут знать о том, что вы не применяете магию в полную силу…

Эльф директора подчиняется директору, - я выпаливаю это прежде, чем успеваю подумать.

Брови Маршана взлетают вверх. О да, он умеет это не делать хуже меня.

Какое-то время мы молчим.

Северус, в Хогвартсе ваша жизнь под угрозой, не так ли? – наконец говорит он.

Не моя. Вернее, не только моя.

Не хочу даже думать, что он думает обо всем этом.

Притворяясь, что смотрю в котел. Как же все запуталось. Хотя… все началось еще с самого первого дня. Я мало когда находил здесь покой. Только в те редкие дни каникул, когда ученики уже разъезжались или еще не приезжали, в те годы, когда мы с Альбусом еще были вместе. Или по ночам. Ожидать нападения из-за угла – куда более привычно. Так что ничего нового в этом году.

Маршан издает тяжелый вздох.

В таком случае вы, безусловно, правы. Если до вашего противника дойдет то, что вы не в состоянии отразить удар, следует ожидать атаки. В который раз вы сводите все мои попытки вылечить вас на нет. Будто бы и в самом деле стремитесь умереть как можно ско...

Нет, - неожиданно сам для себя перебиваю я его.
– Сейчас - нет.

Сейчас – нет, - соглашается Хенрик. – А потом? Когда ваша миссия будет завершена? Вам ведь незачем жить, не так ли?

А вам… - Не знаю, почему я решаюсь это сказать. Наверное, потому что его лояльное отношение невыносимо. И в то же время я знаю, отчего-то твердо знаю – он не уйдет. Я нужен ему, а он не из тех, кто отступается на полпути. – А вам хотелось бы жить, если бы вы собственными руками отправили на смерть самого близкого для вас человека?

Он кивает:

Что ж, нечто подобное я и предполагал. Знаете, нам, врачам, это очень знакомо. Всегда кажется, что мог бы еще что-то сделать и спасти.

Я не спасал. Я практически убил ее.

Вы этого хотели?

Что?

Вы этого хотели, ее убить?

О чем вы, черт побери?

О том же. О том, что вы приписываете себе волю бога, забывая, что есть силы, которые выше нас.

Я не верю в бога. Простите.

Маршан не обращает внимания на мою резкость. Он встает, слегка покачивая тростью, я беру палочку, чтобы зажечь огонь под котлом, и вдруг до меня доходит абсурдность ситуации. Я не верю в высшие силы, заключив договор с судьбой. Бросаю палочку, падаю на стул и начинаю хохотать.