Дар памяти
Шрифт:
Пока я готовила завтрак, Инес пришла на кухню и велела прислуживать вечером ее гостям. Я знала, что это означает. Первое, что мне пришло в голову, - это утопиться. К тому времени я уже около полутора лет провела в ожидании чего-то ужасного и нервы мои были на пределе. Я не видела никакого выхода. Единственная мысль, которая удержала меня, была наследием моего католического образования - самоубийство было слишком тяжелым грехом. Потом я подумала о том, что в любом случае продам свою жизнь дорого. Пусть я умру из-за клятвы (а это уже не будет самоубийством), но Инес тоже умрет. Я знала,
В полном смятении я аппарировала к морю, чтобы хоть как следует наглядеться на него в последний раз. Спускаясь к нему, я непрерывно молилась, и вдруг мне пришло в голову, что я могу помолиться в часовне над склепом, где похоронены старый князь, мой дед, и князь Риккардо. В несколько секунд я оказалась там, упала на колени на холодные плиты и, как будто место могло защитить меня, стала рассказывать обо всем, что со мной происходит. Когда я закончила, мне показалось, что на меня упала тень, я выхватила палочку, вскочила и выбежала из часовни, но снаружи, у входа и за валунами вокруг часовни, никого не было.
Вернувшись обратно, я снова села на пол и вдруг в моей голове как будто кто-то Люмосом высветил воспоминание – я поднимаюсь в часовню вместе с мамой, а позади нас идут князь Риккардо и Мария Инесса. В детстве я видела ее довольно часто, и она даже несколько раз смотрела на наши с Хуаном Антонио дуэли и поправляла его или меня. В этом воспоминании она заговорила с мамой очень спокойно, и я поняла вдруг, что родство мамы с князем не было для нее секретом. Я вспомнила также о последних словах моей матери, и вдруг мне стало ясно, где я могу попросить о помощи. Я также подумала, что, возможно, Хуан Антонио все еще живет в вашей семье. Теперь, зная, куда бежать, я решила, что попытаюсь взять в заложники кого-то из гостей Инес.
Обдумывая этот план, я аппарировала обратно на лестницу, ведущую к морю, и вдруг увидела на ступеньках у самой воды герцога ди Точчи, одного, без охраны, которая сопровождала его всегда при визитах в особняк. Я знала, что он недавно стал союзником Инес, но помнила также и то, что он все еще оставался другом Хуана Антонио и она из-за этого его недолюбливала. Поняв, что он также будет гостем Инес в этот вечер, я бросилась ему в ноги и, напомнив про наши детские дуэли, стала умолять его помочь мне, готовая, в случае отказа, осуществить свой план или погибнуть немедленно. Но он, выслушав мою историю, сказал, что обратиться к Марии Инессе – хорошая идея, и немедленно предложил свой план, который был очевиден уже и для меня.
Вернувшись в особняк воодушевленной, я тут же получила несколько раз по лицу от Инес – она подслушала мою исповедь в часовне, хотя, к моему счастью, и не догадалась, что обет уже не действует. Ее охранник избил меня и отобрал палочку, после чего хотел меня изнасиловать, но Инес остановила его, сказав, что я буду вечером на сладкое. И что ей доставит особое удовольствие увидеть, что проделывают со мной, незаконным отродьем ее дражайшего деда. По ее словам я поняла, что она догадывалась о моей родственной
Уже ночью ко мне зашли горничная Инес и два охранника. Амина привела меня в порядок, убрала синяки и порезы, оставшиеся от перстней Инес, заставила… - Мартина резко вскинула голову, - подчиняться ей. Ко мне впервые применили Круцио, и я… не смогла терпеть. После того, как я оделась, пришлось спуститься вниз. Внизу, в холле была привычная оргия, а у одной из колонн, в стороне от всех, стоял Паоло ди Точчи. Меня бросили ему в ноги. Он коротко поклонился Инес, затем один из его охранников схватил меня за… схватил меня и поволок в сад, откуда герцог аппарировал меня к себе в дом. Не сказав ни слова, он трансфигурировал мою одежду в приличную мантию, а после принялся снимать следящие чары. Утром мы были уже у ворот вашего дома.
Поскольку обет должен был убить меня при попытке побега, герцог предложил использовать это для того, чтобы прикрыть меня от Инес. Он собирался сказать ей, что я обезоружила его и, попытавшись аппарировать, расщепилась и умерла еще до того, как он оказался около меня. И что в ярости от моего поступка он испепелил мой труп на месте, не оставив никаких следов. Его люди, разумеется, готовы были это подтвердить. Позже он прислал мне записку, что все так и случилось, что Инес подозревает о том, что мы ее надули, но, поскольку доказательств у нее нет, все останется так, как есть.
Как вы знаете, баронесса приняла меня благосклонно. Хуан Антонио, хотя почти и не помнил меня, обрадовался появлению землячки, и мы снова подружились. Я была счастлива, что я в безопасности, что весь этот кошмар миновал и что я снова могу заниматься любимым делом. Все это выглядело так, как будто… как будто Бог наградил меня за годы страданий. И я расслабилась и снова позволила себе к чему-то привыкнуть, привыкнуть к вашей семье. Все отнеслись ко мне поначалу настороженно, но мало-помалу свыкались со мной и становились добрее.
Она замолчала. Последовала долгая пауза. Мартина, казалось, ушла в свои мысли.
Что же случилось такого, что все это надо было изменить? – спросила наконец Эухения, которой надоело молчать. – Наша семья, кажется, ничем не дала повода для такого обращения с нами.
Мартина усмехнулась:
Случились вы, сеньорита Эухения. Вы впали в кому, сеньора баронесса с ума сходила из-за вас, а Хуан Антонио сказал, что у нее слабое сердце и что он боится, что она всего этого не переживет.
Неужели ты думала, что тебя бы выгнали отсюда?! После всего, что тебе угрожало?
Дочь пожирателя-то? С каким удовольствием меня бы выкинул владелец этого дома, стоило только сеньоре баронессе умереть.
Грегори знал? – удивилась Эухения.
Есть ли что-то, чего он не знает? Меня уже предупредили о всяких пожирательских штучках. Что мне оставалось делать? – горячо возразила Мартина.
– Отправляться куда-то умирать? Я не могу взять денег даже из своего банка в Париже, потому что знаю, что если я появлюсь там, об этом будет знать Инес. Вот я и решилась…