Дар памяти
Шрифт:
Да.
Про мандрагоры – это так себе угроза, была бы сила и наушники, а вот кенийский аурум – уже серьезно. Пересаживать его надо, закрыв глаза, так как он слишком ярок и может ослеплять на несколько дней. Делать это приходится голыми руками, так как аурум очень хрупок, при этом он норовит кусаться, а укусы его хоть и мелкие, но болезненные, и чешутся потом от ядовитого сока не только пальцы, но и все тело. На эту работу Помона никогда не берет в помощь студентов младше пятого курса, но щенку это вовсе необязательно знать. Может, и поостережется. Пару дней…
Поттер,
Да?
Он ждет, заинтересованно так ждет и одновременно уныло, и я решаюсь: - Постарайтесь хотя бы в ближайшие пару недель не попасться на глаза директору в пустынных коридорах. И вообще лучше не смотреть ему в глаза.
Почему я должен это выполнять? – огрызается он.
Потому что, полагаю, вам дорога ваша задница. В прямом смысле слова.
Молчит.
И еще одно – вы немедленно отдадите мне артефакт, который я нашел сегодня в вашем кармане. Эта вещь связана с вашим… отцом, но она также связана и с Блэком. И она должна быть либо у директора, либо у меня.
Так и не решившись на Конфундус, намеренно допускаю первое. Ожидаю очередного витка злости, но он смотрит на меня удивленно:
Я не знал об этом. Это карта. Карта Хогвартса. Она показывает, кто где находится. Профессор Люпин забрал ее.
– Вихрастая голова, торчащая из кокона, вздергивает подбородок. – Я обещаю, даю честное слово, я действительно не буду туда больше ходить… сэр.
На всякий случай задираю голову и смотрю в потолок – не обвалится ли он. Поттер, заверяющий сальноволосого ублюдка, что не будет ходить в Хогсмид! Впрочем, я собираюсь проверять нашу связь еще чаще, чем теперь. Отчего-то я уверен, что из замка Поттер не высунется и к Альбусу тоже не пойдет. Но также в глубине души понимаю, что сколько бы всего я не предусмотрел, в запасе у нашего приятеля наверняка найдется что-то еще.
========== Глава 91. Самый лучший друг. ==========
26 марта, суббота
В львятник мы попадаем с Поттером не раньше двенадцати. Все-таки он еще слаб после такого выплеска. Около десяти в камин заглядывает Альбус.
Вы подружились с Гарри, Северус? – «простодушно» говорит он. – Что ж, это пойдет вам на пользу.
В голубых глазах – ледяные осколки. Не знаю, как Поттер, а мне точно хочется его убить. Острое ощущение беспомощности давит – Альбус разблокировал камин, лишний раз продемонстрировав мне, кто здесь хозяин.
Впрочем, убить я Альбуса не успеваю.
Зайдите ко мне завтра после завтрака, Северус, - говорит он. – Нам есть о чем поговорить.
Он исчезает, оставив у меня впечатление, что меня только что выпороли прилюдно, предварительно, разумеется, стащив штаны. Повернуть голову и встретиться взглядом с Поттером кажется неподъемным усилием. Хотя с каких это пор меня волнует, что подумает какой-то маленький идиот, да еще достойный потомок своего папаши? Поворачиваюсь, ожидая увидеть презрение, но вместо этого встречаю хмурый взгляд. Кажется, эскапада Альбуса не понравилась ему тоже.
Вы не хотите, чтобы директор знал о том человеке. Почему? Вы ведь близкие друзья,
Сердце падает камнем в желудок.
С чего вы взяли?
В больничном крыле тогда… я все еще был вне тела. Вы сидели рядом с директором, и он гладил вас по плечу. И вы ругали его за то, что он отдал меня Дурслям. И он сначала разозлился, а потом выглядел виноватым. Так бывает только между близ… Черт! – он потрясенно смотрит на меня. – Вы любовники!
А мальчик-то, оказывается, вырос… Мда. Ожидаю возмущения, негодования и всех прочих оттенков благородной ярости, направленной на грязных педиков, но ее почему-то нет. Поттер молча изучает меня, а я изучаю его сосредоточенное лицо только потому, что я в совершенной растерянности. Накладывать еще один Обливиэйт? Но прошлое уже, кажется, научило меня тому, что это бесполезно. Связывание и Мемория Верса - куда лучший вариант. Да, пожалуй, так и поступлю. И все же… словно что-то толкает меня под руку, останавливая. И еще – он не боится меня, я это чувствую, и это… не злит, это удивляет.
Где только в вашей голове рождается вся эта чушь, Поттер?
Я хочу еще чая! Я замерз, – внезапно жалуется он. Пробует границы?
Пожимаю плечами:
Наливайте.
Он выбирается из одеяла и берется за чайник:
Он остыл!
Он, конечно, рассчитывает, что я верну ему палочку, но мне нравится моя маленькая месть. Подогреваю чай сам.
Поттер – как открытая книга. Впрочем, досада быстро исчезает, уступив место сосредоточенности.
Друзья так не общаются, - уверенно говорит он. И снова смотрит на меня, ожидая реакции. Он что, до сих пор наивно полагает, что по моему лицу возможно что-то прочесть?
Вы, Поттер, конечно, лучше всех осведомлены, как именно общаются друзья. Позвольте-ка вспомнить, были ли у вас какие-нибудь друзья до Уизли?
Он предсказуемо взрывается:
Ублюдок!
Двадцать баллов с Гриффиндора, Поттер, за попытку оскорбить преподавателя. Двадцать баллов за рассуждения о личной жизни преподавателя и директора. Будете распространяться и дальше на подобные темы, у вашего факультета не останется баллов вообще. И да, вы всегда можете пожаловаться на меня директору.
Молчит. Прячет лицо за чашкой. Потом вдруг выдает:
Что ему нужно? Блэку – понятно. Месть. А этому-то что? Не это же в самом деле. И почему Забини?
Почему Забини? Потому же, что и вы, Поттер. Потому что в школе только он мог противостоять вам при ваших выбросах и любому, кто пришел бы вам на помощь.
А я? Почему я? – он вздрагивает.
Да уж, привлекательной его тощую задницу вряд ли назовешь. Да и следит он за собой не больше, чем все подростки. К тому же от него вечно разит потом после квиддичных тренировок. Минерва обращать внимание на подобные вещи, похоже, считает ниже своего достоинства. Это на моем факультете старшие читают младшим лекции о гигиене и объясняют элементарные правила этикета. Ни один слизеринец не придет к столу после тренировки и с невымытыми руками…