Дар памяти

Miauka77

У меня возникло неприятное ощущение, что ворона следит за нами. Я даже подумал, что это анимаг-преподаватель, хотя представить в этой форме не мог даже тощего и хлипкого преподавателя ЗОТИ. Слишком внушительной была ворона по сравнению с ним.

Шпионка! – презрительно бросил я и поднял с тропинки камень.

Лили перехватила мою руку.

Что ты, Сев! А вдруг это душа того, кто здесь лежит? – с упреком сказала она. И стала расспрашивать меня о переселении душ и прошлых жизнях. Я знал об этом немного, только то, что слышал от старика-маггла, и уж, конечно, не верил ни в какие другие жизни, ни в будущие, ни в прошлые. Как и сейчас.

А Лили эта идея тогда понравилась.

Представляешь, мы с тобой умрем, а потом встретимся в другой жизни? – когда мы прошли вдоль озера и стали подниматься

наверх, к Хогвартсу, болтала она.
– И мы будем друг другу совсем чужими, и я тебе буду ужасно не нравиться, а ты мне, а потом мы вдруг нечаянно узнаем друг друга и вспомним все.

Это невозможно, - сказал тогда я.

Почему? – обиженно удивилась Лили.

Потому что невозможно, чтобы ты мне не нравилась, - улыбнулся я, протянул руку и заправил за ухо упавшую ей на нос рыжую прядь. Она была очень красива тогда, как, впрочем, и всегда, а тут еще на фоне озера, сосен и камней…

И она тоже улыбнулась в ответ. И мы потом шли, взявшись за руки, до самого входа в большой зал.

Потом, уже работая здесь, я несколько раз поднимался к кладбищу, сам не зная почему. Садился на валун, который непонятно как очутился наверху – когда мы гуляли с Лили, его там не было, и подолгу смотрел на озеро. Ворона тоже всегда была там, вечный сторож кладбища, и я иногда думал, что и меня могут похоронить здесь, и она будет сидеть вот также на моей могильной плите. Однажды я всерьез попросил Альбуса, чтобы, в случае если Лорд убьет меня, он похоронил бы меня там. Альбус долго изучал меня взглядом, но ничего не ответил.

Я уплываю в сон и тут же просыпаюсь. Ветреный день, озеро и кладбище, полное новых, совсем еще не старых могил. На одинаково серых плитах – скромные букеты. Оглядываюсь и понимаю, что старое кладбище - далеко позади, а на новом, появившемся, быть может, год или два назад, надгробий уже больше сотни. Иду по аккуратной дорожке, выстланной гравием, и читаю имена. Некоторые фамилии мне известны. Сворачиваю в последний ряд и застываю. На меня смотрит один памятник с двумя именами. Ремус Джон Люпин. Нимфадора Люпин. Надпись под ними гласит: «Наши сердца были соединены навеки». Дата - 2 мая 1998 года. До края остается еще шесть памятников. У последнего надгробия стоит женщина в зеленой мантии. Я перевожу взгляд на памятник передо мной. Лаванда Браун. 2 мая 1998 года. «Ее смелость всегда будет вдохновлять нас». Слева от нее – Колин Криви. 2 мая 1998 года. «Не судите по годам». На соседней плите – ветка сосны с россыпью шишек. Амандина Лилия Брокльхерст. «Разум – свет во тьме». Смутная мысль о том, что Амандина – это Мэнди, моя Брокльхерст, догоняет меня у следующего памятника. Я подхожу к нему, и словно кто-то бьет меня под дых. Вильярдо. Из-за цветов, наброшенных поверх надгробия, не видно имени. Я хочу отвести их и понимаю, что у меня нет тела. Я не могу ничего менять здесь. Взгляд падает ниже и - облегчение затапливает меня. Вильярдо де Валадарес. Де Валадарес – не Севера. Не Ромулу. Однако же…

Всегда кажется, что есть еще один шанс, - произносит кто-то за моей спиной.

Женщина в зеленом. Она разговаривает с кем-то, кто сидит прямо на могильной плите. Я поворачиваюсь, но уже и так знаю, кто это. Кто еще мог бы так привольно рассесться на чужой могиле, кроме Поттера…

Угу, - говорит он, протирая стекла разбитых очков грязным носовым платком. – А когда обнаруживается, что шанса нет, метаться поздно.

Женщина стоит ко мне спиной, не замечая меня, на ее голове капюшон, а в руках - цветы. Я подхожу и, словно и не было никого, оказываюсь у надгробия один. Оглядываюсь – ни загадочной женщины, ни Поттера. Только ворона, нахохлившись, сидит на памятнике с таким видом, будто целую вечность ждала именно меня. Перевожу взгляд на надпись и читаю: «И место скорби займет мир и покой». 2 мая 1998 года. Директор Школы Чародейства и Волшебства Северус Тобиас Снейп».

========== Глава 92. Потрясение ==========

27 марта 1994 года, воскресенье, утро

Отчего меня так трясет, понимаю не сразу. Натягиваю сползшее одеяло, проверяю сигнальные чары и только потом вспоминаю. Кладбище. Мне снилось кладбище. Моя могила, Брокльхерст, других учеников. И одна дата. Одна на всех. Что примечательного во втором мая 1998 года? Нет, это бред. Ложусь, выравнивая дыхание. Просто сон, просто кошмар, в конце концов. Неужели я буду задумываться над каждым кошмаром? Надо успокоиться, а то завтра у меня еще разговор с Альбусом, и я, как и в целом

от Альбуса, от этого ничего хорошего не жду.

И все же… как непохоже это было на сон. Мысль перескакивает к тому, кого я там не нашел. Собственный испуг неприятен. Какого тролля? Его уже давно нет в моей жизни. Ну, может быть, не так давно – с 4 февраля, и все же сегодня уже 27 марта. Для нескольких встреч и одного безответного поцелуя столько не забывать об этом слишком долго, непозволительно. Впрочем, тут я глупость горожу, потому что бывают такие встречи, которые оставляют след надолго, и с этим ничего не поделаешь. Это как с Лили – даже если бы она была в моей жизни всего неделю, я вряд ли бы смог о ней забыть. Пора признаться себе, что я думаю о мальчишке довольно часто, и дело не в плотском влечении. Он весь – чистота и невинность, он тоже как свет, даже если бы вдруг выяснилось, что он одна из тех развратных маленьких шлюшек, которые прикидываются бедными овцами, чтоб соблазнить приличного человека с деньгами, даже если бы он умолял оттрахать его, умолял вновь и вновь, с ненасытностью, которая отвратила бы любого. Есть магглы, маги, неважно кто, к которым грязь не липнет, хоть облей их с головы до ног. И это у них – из самой сердцевины. Любовь. Их сердцевина – любовь. Конечно, он не мог быть моим. Об этом не может быть и речи. Но думать, чувствовать, вспоминать этот свет, куда более чистый, чем у Альбуса, совершенный, совсем как у Лили, мне никто не запрещает. Пусть так, пусть хотя бы воспоминание, сны… хоть что-то… немного тепла…

Мысли о мальчишке неожиданно успокаивают меня. Я засыпаю. Но здесь нет никакого сна, весь остаток ночи я брожу в тумане, плотном, густом, однообразно сером тумане, колышущемся над землей. Я не вижу даже себя – лишь почему-то свои ноги в черных ботинках, и когда я пытаюсь разглядеть что-то другое, туман прилегает к лицу. Но я знаю, что где-то там, впереди, есть еще одна пара таких ног, она то приближается, то удаляется, иногда становится совсем рядом со мной, на расстоянии какого-нибудь ярда. Но едва я протягиваю руку, как черные ботинки оказываются сразу за много миль от меня, и я испытываю лишь недоумение – ведь не было никакого хлопка аппарации, как же он так?

Северус! Северус! – просыпаюсь в один миг от его голоса, от его отчаянного крика. Оглядываюсь – тишина, слышно лишь, как огонь потрескивает в камине. На будильнике без пяти минут семь, начинается новый день. Встряхиваю головой, запихиваю воспоминания о мальчишке в самый дальний угол памяти. Сегодня у меня выходной, сегодня также, вероятно, день Икс, что-то должно случиться, а это означает, что мне нужно быть предельно сосредоточенным. Разнеженность и расслабленность не к месту.

Альбуса на завтраке нет. Я мог бы вполне и не выходить и потом прийти сразу к нему в комнаты, но меня словно кто-то толкает под руку. И в конце концов, что я могу узнать, оставшись на весь день в подземельях? В Большом зале привычно отслеживаю Поттера. Когда он перелезает через скамью, его взгляд на несколько секунд застывает на мне, но опасения, что он вдруг подмигнет или начнет фамильярничать, тут же рассеиваются. Возвращаюсь к овсянке, но мои мысли где угодно, только не здесь. Гадать, как именно я узнаю стихию, бессмысленно. И не могу не гадать. Может быть, Альбус сообщит? Может быть, он и зовет меня для этого? Нет, бред. Альбус, конечно, тот еще ящик с сюрпризами, но не до такой же степени, чтобы вдруг забыть обо всех своих соображениях. И мне просто не может так повезти. А вдруг? На секунду я допускаю мысль, что Альбус и сам может справиться, что он уже справился, что стихию-то я узнаю, но она уже будет не нужна. Но это ведь мысль из прошлой жизни, которая окончательно ушла… Мысль даже скорее из времени детства, когда я верил, что монстров, живущих под кроватью, смогут отогнать всесильные взрослые. И верил, что хуже этих самых монстров ничего нет.

Через кресло от меня смеется Минерва в ответ на шутку Флитвика, она что-то спрашивает у меня, пытаясь вовлечь в общее веселье. Сухо киваю и отвожу взгляд. Отчего-то мне кажется, что продолжи я смотреть на них, каждому из них станет совершенно ясно, насколько погано у меня на душе.

Тебе стоит прекратить заигрывать с Гарри, Северус, - Альбус стоит у окна, рассматривая что-то вдали, он так и не обернулся ко мне с тех пор, как я вошел. Единственное, что он сделал в знак приветствия – заставил замолчать свои чертовы приборы. Ненавижу их, все до одного.