Дар памяти
Шрифт:
Через сорок минут она вынырнула из памяти Полины Инессы так резко, что стукнулась затылком о стену, едва прикрытую ветхим гобеленом. Зажав себе рот левой рукой, Эухения Виктория в испуге посмотрела на сестру. Под чарами и после вмешательства в разум Полина Инесса спала еще беспокойнее, чем прежде, с силой стискивая край одеяла и выдыхая нервно и хрипло, словно собиралась вот-вот последовать в мир иной. Эухения Виктория закрыла глаза. Она не знала, где взять мужество, чтобы вернуться в память сестры. То, что она нашла там, было чудовищно, непоправимо…
Каждое из видений Полины Инессы длилось не больше нескольких секунд, но смысл их был достаточно ясен. Пройдет десять-пятнадцать лет, и они все умрут. Из Вильярдо не останется никого.
Полина Инесса владела окклюменцией не слишком хорошо, да и, возможно, необходимости защищаться во сне не видела, и следующие часы Эухения легко препарировала ее разум слой за слоем, сортируя воспоминания, видения и немногочисленные фантазии. Последние касались либо Бернардо, либо творчества. В них не было ни секса, ни амбициозности, всего лишь тихие радости, и Эухения быстро перешла к остальному. В воспоминаниях она нашла только два интересных момента: торопливые пересказы собственных видений и снов про человека, сражавшегося с трехголовой собакой, и сцену, как Полина Инесса подглядывала за тем, как Хуан Антонио целовался с Мартиной. Последнее заставило Эухению Викторию крепко сжать зубы и еще крепче - палочку. У нее уже не раз возникали подозрения, что кузен нашел ей замену: когда тот приходил наверх, она пыталась проникнуть в его сознание без палочки и невербально, и ей удавалось рассмотреть обрывки воспоминаний, в которых всегда фигурировала итальянка. Эухения Виктория не тешила себя иллюзиями относительно своей привлекательности, возможно, она даже вообще не могла думать о замужестве, или о каких-либо мужчинах после той ночи на ферме, но осознание, что ее отвергли, отозвалось неожиданно остро.
Переживать, однако, в данную минуту было некогда. Вновь заставив себя вернуться в разум сестры, она перелистнула сцену поцелуя и перешла к видениям. Ромулу и Грегори в огне пожара на драконьей ферме… Мама, падающая на колени в холле незнакомого дома… Эрнесто, в грудь которому летит Авада… Отец, делающий себе смертельную инъекцию… Сама Полина Инесса, скрючившаяся на полу какой-то хибары…
…Могилы Риты, Соледад, Берилл, Фелиппе, дата смерти на всех надгробьях одна и та же – 2 мая 1998 года, кладбище на холме, внизу – озеро, долина небывалой красоты, какая-то совсем не испанская природа. Эухения идет по тропинке, мантия зеленого шелка стелется по земле. Худой черноволосый парень, сидящий на белой мраморной плите у самого края, поднимается ей навстречу. Разбитые очки сидят на переносице криво и как-то совсем неуместно в противовес его стильному пиджаку. Эухения Виктория снимает их. У парня – зеленые глаза и густые брови. Недовольно щурясь, он, ни слова не говоря, отбирает у нее очки и чинит их невербальным Репаро. Плечом к плечу они встают у края обрыва и смотрят на озеро…
…Эухения Виктория в церкви, в белом подвенечном платье, вместо черного, традиционного для всех Вильярдо. Церковь незнакомая, светлая и большая, и явно не католическая. В прическе нет пейнеты*, а голова не покрыта мантильей. У Хуана Антонио по всей голове - седина, от левого уха вниз по шее тянется шрам, исчезающий под кружевным воротником. Он произносит слова клятвы на английском. На потемневших от времени скамьях сидят гости. Справа - Полина Инесса с бородатым мужчиной, похожим скорее на разбойника, чем на порядочного сеньора, и тот самый парень с кладбища со скромным букетом. Рядом с ним – красивая, еще не старая женщина в черном. Ближе к проходу - темнокожий лысый волшебник лет сорока, в его ухе огромная серьга. На левой скамье – красивый мужчина с длинными платиновыми волосами и тростью на коленях и похожий на него сероглазый юноша в хорошем костюме.
…В руках Эухении бокал – донышко обвивает серебристая змейка. На камине перед ней - колдография какого-то озера. За ней стоит резная шкатулка, и Эухения трогает пальцем крышку, обегает по кругу арабский орнамент. На зеленом диване позади нее под пледом спит тот самый черноволосый парень, очки лежат на низеньком столике. Губы даже во сне решительно сжаты, вихры падают на лоб… Кажется, под ними какой-то шрам…
Это видение было последним. Эухения Виктория вынырнула из разума Полины Инессы, чувствуя, как от напряжения сводит руку, и дыша так тяжело, как будто только что пробежала пару миль. Невозможно! Этого. Не может. Быть. Нет, нет, это всего лишь те же нелепые фантазии ее старшей сестры. Но откуда же тогда свадьба? И откуда у нее самой, Эухении Виктории, странное чувство, что она уже все это видела. Видела сама. Она знает этих людей. И эту церковь в Уилтшире. И шрам у Хуана Антонио тянется через всю грудь до низа живота. И платье белое, а не черное, потому что траур. А платиноволосый и чернокожий на самом деле любовники, и накануне свадьбы они поссорились… Нет, Господи, что за бред?!!
Дрожа, Эухения Виктория отменила запирающие и заглушающие заклинания, сняла с сестры сонные чары и тяжело опустилась на свою половину кровати. Она же не сходит с ума? Быть может, это ей всего лишь снится? Как один из тех самых, яростных, снов.
Полина Инесса вдруг пошевелилась. Эухения Виктория замерла. Она не ожидала, что сестра начнет просыпаться так быстро. Это значительно повышало риск, что она вспомнит, что только что происходило с ее мозгом. Рука, которую все еще дергало, сама потянулась к палочке на случай, если придется накладывать Обливиэйт. Но Полина Инесса всего лишь перевернулась на другой бок, бормоча еле слышные отрывистые фразы. Эухении Виктории пришлось наклониться к самым губам сестры.
– Древлянка… Пиппе… пожалуйста, - прошептала та.
«Посылаю книжку, как договаривались. Поскольку наш дорогой друг проговорился, что ключ от заветного подвала у тебя, обрати внимание на сюжет, - размеренно диктовала Эухения Виктория, разглядывая потолок. Ромулу стоял у окна и водил пером по пергаменту, зависшему в воздухе и словно натянутому на невидимую раму.
– Существует книга с похожим сюжетом, только действие происходит во времена мавров, а главный герой принадлежит к народности ота. Они владели особым типом ментальной магии, подчиняющим как кратковременный Империус.
PS. Полина Инесса видела во сне что-то на редкость непривлекательное про тебя. Она ничего не помнит, единственное слово, которого мне удалось добиться – это «древлянка». Говорит ли оно тебе о чем-нибудь?
Макс будет завтра. Я останусь в своих комнатах, посетителей принимать не жажду.
Хенни.»
Закончив письмо, Ромулу свернул его и вложил в кожаный мешочек, в котором уже лежала книга.
– Не тяжеловато для Астарты? – спросил он. – Она уже немолода.
Мама иногда заказывает три-четыре книги сразу, ничего страшного.
Ромулу положил мешочек на подоконник, выискав свободное место среди многочисленных традесканций.
Так я могу тебе, наконец, про твое поместье рассказать или ты опять загрузишь меня какими-нибудь делами? – немного раздраженно сказал он.
Про поместье? А, да, ты что-то такое говорил…
Ромулу подошел к кровати и со вздохом сел на стул. Его запавшие глаза ясно говорили, что он не спал, устал, и ему хотелось бы быть далеко отсюда.
– Хен. Мама отдала тебе поместье, которое стоит несколько сотен тысяч галлеонов, а ты ведешь себя так, как будто оно тебе не нужно.