Дар памяти

Miauka77

Помимо профессиональной ревности, у Слагхорна были и другие причины недолюбливать меня. Ни один студент не доставлял ему столько хлопот - никого из слизеринцев так не травили гриффиндорцы, как меня. А это означало постоянные трения с Минервой, которых Слагхорн старался всячески избегать. Не защищать меня совсем он по определенным причинам не мог – Слизерин терял бы слишком большое число баллов: Поттер и Блэк любили выставлять себя невинными жертвами, на которых нападал такой страшный монстр, как я. Сейчас я понимаю, что они на самом деле боялись нападать на меня поодиночке или даже вдвоем, и справедливо полагали, что меня одного хватит на всех четверых. Это я тогда не знал своей силы, и не мог справляться с ними одновременно.

Но тогда я чувствовал себя не лучшим образом. В первый год за меня пару раз вступался Малфой, он был старостой, и на него реагировали даже не как на взрослого и сильного волшебника, а как на того, кто может снять баллы и назначить отработку. Во все остальные годы мне оставалось тихо ненавидеть Слагхорна, стискивать зубы и учиться защищаться самому.

Так что к Горацию у меня много претензий. Нельзя сказать, что я его ненавижу сейчас – скорее, презираю. Я бы возненавидел Альбуса, если бы мог. Но мне хочется думать, что Альбус так, как Гораций, не поступил бы никогда. Возможно, это всего лишь иллюзия, возможно, в ближайшее время я выясню о Дамблдоре много такого, что полностью перевернет мои представления о нем. Но в тот день, когда он узнал о проделках Слагхорна, ему было, по меньшей мере, неприятно. Я бы сказал даже, что это было похоже на потрясение.

– Вообще я подозревал, что Гораций – мерзавец, но чтобы настолько!
– сказал он тогда.

Я это разоблачение не планировал и предпочел бы, пожалуй, чтобы его вовсе не было, так как и меня оно выставляло не в лучшем свете. Однако Альбус, к моему глубочайшему удивлению, не изменил мнения обо мне. Помнится, в последующие несколько дней он ходил как пришибленный, не отпускал меня от себя, и то и дело стискивал мою руку.

Что ж, сегодня у меня будет первый и единственный шанс высказать все самому Слагхорну.

Жилище моего бывшего декана кажется подходящим скорее изнеженной старой деве, обхаживающей заезжего полковника. Впрочем, и тогда, когда я учился, пуфики у него были даже в лаборатории. За десять лет, что я его не видел, Слагхорн еще больше расползся и окончательно облысел. Выражение лица – приветливое, однако водянистые глазки следят за мной настороженно.

Давай начистоту, Северус, - говорит он, когда мы садимся за стол, и я не отказываюсь от бокала с медовухой. – Советы от меня тебе еще на первом курсе не были нужны. Так какого Мерлина я тебе понадобился?

Я, конечно, ожидал чего-то подобного. Но то, что он, кажется, боится меня, становится приятным сюрпризом. Поэтому я лишь вежливо улыбаюсь и тяну медовуху.

Так кто из моих слизней тебе нужен, Северус? – говорит он, вставая и нервно передвигаясь вдоль пианино.

Никто, - отвечаю с улыбкой и делаю еще глоток.

Тогда что же? – от напряжения Слагхорн багровеет и, кажется, вот-вот схватится за какие-нибудь сердечные капли.

Это сделка, Гораций, всего лишь сделка, - говорю я, растягивая слова, - очень выгодная для тебя.

Его плечи опускаются. Ха! Рано радуешься.

Сделка? – на его лице появляется улыбка хищника, почуявшего добычу.

Думаю, тебе лучше присесть, чтобы мы могли обсудить все как следует.

Да, да, конечно, Северус, - суетливо говорит он, отлепляясь от пианино и присаживаясь напротив. – Или, может быть?.. – он порывается куда-то вскочить, но тут я сужаю глаза и взглядом пригвождаю его к стулу.

Сделка, Гораций, - говорю я насмешливым тоном, очень медленно доставая и выкладывая на стол палочку.
– Твоя репутация против моих условий.

Слагхорн издает нечто похожее на писк.

– Ты пытаешься мне угрожать, Северус? – храбрится он. Вообще-то он вполне может дать мне отпор и выкинуть из своей гостиной с помощью беспалочковой магии. Однако ооочень удивлюсь, если он осмелится на это.

Не пытаюсь, - медово говорю я.

Слагхорн

охает.

– Чем же я так насолил тебе, Северус? – говорит он серьезно.

И я сейчас… тоже буду серьезным. Пожалуй, даже скучным.

Однажды четверо студентов шестого курса факультета Гриффиндор схватили одного слизеринца. Обычное начало, не так ли, Гораций? – его щеки, кажется, начинают менять цвет в сторону более бледного. – Но в этот раз все не было обычным. Им, видите ли, показалось, забавным его… поиметь. Они приклеили его к полу и решили, что будет весело, если он отсосет всем по очереди.

Конечно, я преувеличиваю. Это было не совсем «всем». Просто Поттеру показалось забавным заставить меня отсосать Блэку, а когда Блэк отказался (теперь-то, после рассказа Люпина, я понимаю, почему), Поттер решил, что и сам чего-то хочет. Это был единственный раз, когда я опустился до того, чтобы унизиться перед ним. Стоял там на четвереньках, как дурак, в этом клее, полураздетый, и молил: «Пожалуйста, нет! Поттер, пожалуйста, не надо!».

И тут неожиданно появился декан Слизерина. И что бы вы думали? Конечно, в обязанности декана входит защищать вверенных ему детей, - тихо говорю я. Наверное, я и сам сейчас бледен, но Мерлин с ним. – Но ведь для этого придется испортить отношения с деканом Гриффиндора. И вовсе не хочется ввязываться в скандал. А потому декан Слизерина предлагает студентам Гриффиндора сделку, весьма выгодную для них: он просто сотрет всем память с помощью одного особого заклинания, и никто не узнает, что произошло. Никто не будет наказан и не вылетит из школы. Гриффиндорцы с радостью соглашаются. А когда студент Слизерина пытается возмущаться, декан родного факультета затыкает его банальным Обливиэйтом. Через неделю ситуация повторяется, - продолжаю я. Напряжение в руках страшное, и я заставляю себя ослабить захват бокала, чтобы не раздавить его.
– С теми же действующими лицами, только в другом месте. И снова декан Слизерина приходит как раз вовремя, перед началом красочного действа под названием «А не оттрахать ли нам застрявшую в клее слизеринскую шлюху?»

Во второй раз Поттер уговаривал стремительно бледнеющего Блэка («Джей, может не надо?») гораздо дольше. Да и Люпин пытался что-то сказать, пока Поттер не оборвал его фразой: «Он заслуживает и не такого! Забыл, что он тебя хотел из школы выкинуть?!» А вот Петтигрю довольно повизгивал, предвкушая.

И что же делает декан Слизерина на этот раз? Готов поспорить, что ты Гораций, знаешь ответ, - коротко смеюсь, чтобы прогнать морок.

Он молчит с расширенными от ужаса глазами.

Что, не ожидал, что я смогу снять твои Обливиэйты? И благодари Мерлина, Гораций, что их было всего два. И что под ними не было ничего более серьезного. Иначе ты бы не сидел сейчас здесь, - мой тон по-прежнему тих: все же годы практики.
– Я ведь был далеко не единственным, не так ли? Насколько я помню, среди старших гриффиндорцев была троица, подобная компании Поттера. И до меня доходили слухи, что они ловили младших слизеринцев и заставляли им отсасывать.

Похоже, я попадаю в самую точку. Слагхорн вздевает кверху руки, как будто пытаясь защититься от удара. На него жалко смотреть. Круглые щечки посерели, губы трясутся. Сколько лет я мечтал об этом моменте! А теперь не чувствую особого торжества, скорее отвращение.

Наконец Слагхорн берет себя в руки. Довольно быстро, надо сказать.

Северус, мой дорогой, - оживленно говорит он, делая хорошую мину при плохой игре, - так что же вы хотите?

Тут я делаю большую паузу, лениво потягивая медовуху. Моя – черная эбеновая – палочка лежит на краю стола, и Гораций на нее косится, видимо, ожидая, что я в любую секунду готов ее применить. Маленькая месть, и не сказать, чтобы удовлетворительная. И – да, безумно жаль, что он обо всем забудет. Потому что я намерен зайти далеко. Куда дальше того, что я озвучиваю сейчас.