Дар памяти
Шрифт:
Северус?
Да?
Ромулу выскальзывает из моих объятий и возвращается к роялю.
– Жаль, что тебе скоро уезжать, и у нас так мало времени, - говорит он. – Вот эта моя самая любимая. Une vie d’amour*. Ты не возражаешь, если я спою тебе?
Нет, - кажется, сейчас я готов принять от него все, что угодно. Но когда он начинает петь на французском, я вздрагиваю. Это так… чисто, так красиво, и так удивительно подходит к его голосу с неправильным «р». Никогда не испытывал
Понравилось?
Ты же знаешь, что да, зачем спрашивать? – говорю я невпопад.
Ты знаешь французский?
Достаточно, чтобы понять.
Больше всего я люблю последние строчки.
– Он закрывает глаза и начинает читать песню как стихи. А я смотрю на него, пытаясь впитать в себя, запомнить каждую мелочь: крошечную родинку около левого уха, шрам на правой руке между большим и указательным пальцами, немного неправильную, словно переломанную правую бровь…
Des aubes en fleurs
Aux cr'epuscules gris
Tout va, tout meurt
Mais la flamme survit
Dans la chaleur
D'un immortel 'et'e
D'un 'eternel 'et'e
Une vie d'amour
Une vie pour s'aimer
Aveugl'ement
Jusqu'au souffle dernier
Bon an mal an
Mon amour
T'aimer encore
Et toujours
Закончив, он какое-то время смотрит в пустоту.
– Это из фильма «Тегеран-43». Ну, знаешь, про войну?
Я мотаю головой.
Мне он не понравился, - Ромулу улыбается. – Ну, ты знаешь, я люблю фильмы с хорошим концом. Там они влюбились друг в друга, но у них ничего не получилось из-за войны, и они потом всю жизнь друг друга искали, а когда нашли, уже в старости, то ее убили у него на глазах. Но эти строчки Jusqu'au souffle dernier Bon an mal an меня… - он замирает, словно проглатывая ком в горле.
– Я бы спел что-нибудь веселое, я много всего знаю, да что-то не поется.
На секунду у меня мелькает мысль, что это он прощается со мной, а не я с ним. Как будто чувствует что-то.
Он погружается в свои мысли, а я - в свои. Наверное, мы молчим минут двадцать. Это не тяжелое молчание, совсем нет, я бы, кажется, молчал с ним целую вечность. Но я не могу не думать о том, что это мои последние минуты с ним. И я… не думал, что расставаться с ним будет так… трудно.
Всего лишь маггл, напоминаю я себе.
Северус, ты видишь его пятый раз в жизни.
Мальчишка, который ничем не лучше Поттера… Но в это уже давно не верится. А особенно сейчас.
Как, черт возьми, как ты умудрился так привязать меня к себе за какие-то пять встреч?!! Так, что я готов забыться и забыть свои обязанности, свои долги, все, чем я жил столько лет…
Я мог бы стереть ему память и дома, но я оттягиваю и оттягиваю неизбежное. Смеюсь над собой. Презираю себя, тешащего свое ненасытное эго иллюзией, что есть еще возможность что-то переиграть.
После того, как мы последний раз вместе пьем
Ты какой-то мрачный сегодня, - наконец, решается заговорить Ромулу, когда мы подходим к статуе, у которой сидели несколько дней назад. – Что-то случилось?
Нет, ничего, - отвечаю я. Но он вдруг быстро заходит вперед и становится напротив, тревожно заглядывая мне в лицо.
Я мотаю головой и делаю шаг к нему. Беру за локти и смотрю в эти темные блестящие и сейчас какие-то неправдоподобно огромные глаза, и говорю самому себе, что должен, должен стереть ему память. Не обязательно пользоваться заклинаниями, которые я узнал от Слагхорна, даже для сильного волшебника хватило бы моего простого Обливиэйта.
Я должен, должен…
Но вместо этого я вдруг делаю что-то совершенно другое. Наклоняюсь к Ромулу и целую его. В губы. Мой язык проникает в полуоткрытый рот, пробуя его собственный вкус, смешанный со вкусом только что выпитого кофе. Должно быть, от неожиданности он на секунду отвечает мне, его тело вздрагивает в моих руках. А потом – потом все происходит, как и должно. Ромулу отталкивает меня. В его лице – обида, гнев и такое неверие, что и я чувствую себя потрясенным. Если я вообще способен что-либо испытывать теперь.
Ты.. Ты… - в его голосе – ни возмущения, ни ярости, он заполнен болью. Его шатает, как пьяного, и я вовремя подставляю руки, чтобы он не упал. Он выпутывается из них, с выражением полного отчаяния на лице кивает головой, поворачивается и уходит по аллее.
Я медленно, с трудом переставляя ноги, добредаю до лавки, падаю на нее и смеюсь. Вот и все. Не надо никакого Обливиэйта. Предательство – лучший Обливиэйт.
Песня Шарля Азнавура
Une vie d'amour
Вечная любовь,
Que l'on s''etait jur'ee
В которой мы поклялись
Et que le temps a d'esarticul'ee
И которую время разрушило
Jour apr`es jour
День за днем
Blesse mes pens'ees
Ранит мои мысли
Tant des mots d'amour
Столько слов любви
En nos coeurs 'etouff'es
В сердцах, задыхающихся
Dans un sanglot
От рыданий
l'espace d'un baiser
В момент поцелуя,
Sont rest'es sourds
Остались невысказанными.
`a tout, mais n'ont rien chang'e
И ничего не изменилось.
Car un au revoir
Но поскольку «До свидания»
Ne peut ^etre un adieu
Не может быть «Прощай»
Et fou d'espoir
Обезумевший от надежды
Je m'en remets `a Dieu
Я обращаюсь к Богу
Pour te revoir
Чтобы еще увидеть тебя
Et te parler encore
Еще поговорить с тобой
Et te jurer encore
И поклясться снова.
Une vie d'amour
Вечная жизнь любви