Дарители
Шрифт:
«Кистеня, — бормотал он, — да, моего кистеня… Ни слова ни скажет!»
Сканер вышел в коридор, продолжая покачивать головой в такт остающейся позади музыке и рассеянно разглядывая картины и скульптуры. За одной из квадратных колонн обнаружилась жарко обнимающаяся парочка, и он посмотрел на них с любопытством.
Была бы только ночка сегодня потемней!Он не пошел в туалет, а направился в сторону узкой лестницы и поднялся на второй этаж. После длительных пререканий с охраной к нему вышел сам Леонид Антонович и внимательно выслушал, нервно похрустывая суставами пальцев. Он выглядел страшно измотанным, а в глазах застыло такое выражение, словно Леонид Антонович уже очень давно мучительно пытается что-то вспомнить —
— Да, да, — устало сказал он, — так и договаривались. Значит, вы — Дементьев? Документы покажите пожалуйста. Поймите меня правильно, но…
— Конечно, все соответственно, — Сканер чуть покачнулся, потом сунул руку мимо кармана. После нескольких неудачных попыток паспорт был извлечен и протянут Леониду Антоновичу. Изучив его, тот оглядел стоявшего перед ним невысокого пошатывающегося человека с легкой тоской, потом с сомнением спросил:
— А вы сами-то разве донесете? Чего с собой никого не взяли? Я тогда своим скажу…
— Нет, нет, не нужно, — торопливо произнес Сканер. — Вещи ценные, и я бы не хотел… я прекрасно справлюсь сам. Вы мне только покажите, где…
— Зайдите в кабинет, — Леонид Антонович посторонился в дверях, пропуская Сканера, потом кивнул охранникам. — Все в порядке, смотрите за лестнице, а когда выйдет этот господин, проводите его в зал. Решили вручить подарок в самый разгар торжества?
Сканер неопределенно махнул рукой и прошел в кабинет, заметив, как охранники неторопливо направились к лестнице. Дверь за ним захлопнулась, резко оборвав долетавшую снизу песню, но слова продолжали звучать в его голове, только голос, выпевавший их, изменился, стал выше и чуть зафальшивил — давно знакомый голос Яны.
Войду тогда я смело и быстро на крыльцо, Забрякает у двери железное кольцо…Сканер задышал глубже. Кабинет расплылся в его глазах, потом дрогнул и вдруг стал необыкновенно четким. Его бросило в жар, потом в холод, и он едва сдержался, чтобы не повернуться и не выбежать прочь, хлопнув дверью. Потолок и стены надвигались, давили, словно у него неожиданно случился приступ клаустрофобии. Опасность была разлита по всему пространству кабинета — опасность почти осязаемая, как если бы где-то здесь притаилось нечто зловещее, выжидая, пока он подойдет поближе. Не спасали ни современная обстановка, ни яркий свет — Сканеру чудилось, что он каким-то нелепым образом попал в комнату готического замка из страшного рассказа. Он сделал несколько неуверенных шагов вперед, и с каждым шагом концентрация опасности увеличивалась, воздух словно сгущался, давил на глаза. Повинуясь собственному чутью, Сканер повернул голову и увидел источник этой опасности раньше, чем Леонид Антонович сказал:
— Вон там, за шкафом, в целости и сохранности. Но, конечно, если эти вещи настолько уж ценны, следовало бы их получше упаковать, а не перевозить в какой-то… Эй! Вам плохо?!
— Нет-нет, — пробормотал Сканер, пристально глядя на стоявшую возле шкафа большую грязно-коричневую коробку, исчерканную надписями на иностранном языке — даже не коробку, а…
Склеп
Интересно, он чувствует то же, что и я? Нет, вряд ли… Но он точно что-то чувствует. Ему очень не по себе.
— Вы ее открывали?
— Для проверки — естественно, — удивленно ответил Леонид Антонович, садясь за стол. — А больше нет — не имею, знаете ли, привычки шарить по чужому. Но вы, конечно проверьте — тут не до тактичности.
А ведь врет!
Леонид Антонович, казалось, не склонный больше обсуждать эту тему, углубился в какие-то бумаги, лежавшие на столе. Сканер задумчиво посмотрел на его склоненную голову, потом его взгляд быстро скользнул по столу и задержался на настольных часах. Он шагнул в сторону коробки, но тут же вернулся обратно, глядя на часы со все возрастающим любопытством. Виктору Валентиновичу, наверное, понравились бы такие. Обнаженная длинноволосая девушка стояла на массивной подставке, имитирующей вершину скалы, и держала в высоко поднятых над головой руках круглый циферблат с римскими цифрами и фигурными стрелками. Скала была сделана из темной бронзы, а сама девушка — из
— Какие красивые у вас часы, — прошептал Сканер, и его рука потянулась к талии девушки. Леонид Антонович вскинул голову и посмотрел на него с легкой неприязнью.
— Спасибо, мне они тоже нравятся. Только, я вас прошу — трогать не надо.
— Я осторожно, я только… хочу посмотреть… Может, вы мне их продадите?.. — пальцы Сканера сомкнулись на талии статуэтки и потянули ее вверх, отрывая от стола. Часы оказались тяжелыми, и ему пришлось напрячься и второй рукой перехватить девушку за ноги, наклонив ее головой к себе. Леонид Антонович, вскочил, оттолкнувшись ладонями от поверхности стола.
— Эй, я же вам сказал! Что вы де…
Сканер сжал зубы, и его руки, не прерывая движения, резко дернули часы вверх под острым углом к себе. Массивная подставка ударила хозяина кабинета под подбородок, оборвав его слова. Челюсть Леонида Антоновича хрустнула, голова с изумленно вытаращенными глазами запрокинулась назад, словно он пытался что-то рассмотреть на потолке, из раскрывшихся губ плеснуло ярко-красным. Он рухнул обратно в кресло, вцепившись в подлокотники скрюченными пальцами, но тут же попытался приподняться и закричать. Из его горла успел вырваться только болезненный хриплый стон, и в следующую секунду Сканер ударил еще раз — теперь уже над правой бровью, точно по линии волос, и на этот раз к треску примешался странный сырой звук. Леонид Антонович слегка подпрыгнул на сидении, и его глаза раскрылись до предела, но тут же веки опустились, скрыв взгляд, полный изумленной боли, и он тяжело сполз набок, свесив к полу правую руку. Кресло чуть повернулось и застыло, застыл и Сканер, сжимая в руках часы и прислушиваясь. Потом осторожно поставил часы обратно на стол. Капли крови свернулись на бронзе, как живые, одна попала девушке на щеку. Сканер заботливо стер ее указательным пальцем, который тут же вытер о полу пиджака Леонида Антоновича, после чего проверил его пульс, вполголоса подпевая все еще звучащей в голове песне:
Бежим со мной скорее, бежим, моя краса, Из терема-темницы в дремучие леса!..Пульс был — слабый, но был, значит, беспокоиться не о чем. Чистова особо подчеркнула бессмысленность убийства, он лишь должен был позаботиться, чтобы ему никто не мешал. Что ж, Леониду Антоновичу сейчас точно не до него.
Сканер быстро запер дверь, потом подбежал к коробке, но, уже протянув к ней руку, испуганно замер — ему показалось, что кто-то стучит в дверь. Он прислушался, обернулся и понял, что звук, принятый им за размеренное постукивание в дверь, на самом деле тяжелые шлепки капель, срывающихся с пальцев свесившейся руки Леонида Антоновича. Сканер отвернулся и открыл коробку. Зажмурившись, он начал одну за другой вытаскивать картины и бросать их на пол небрежно, как дрова.
Сканера трясло. Сила Чистовой возросла неизмеримо, и эти картины были совсем другими — он чувствовал их даже сквозь закрытые веки, которые неудержимо тянуло вверх — посмотреть, взглянуть хотя бы на одну. Он пытался понять их руками, но под пальцами была только шершавость давно высохшей краски. Надо взглянуть хотя бы на одну, потому что…
Потому что картины не любят, когда на них не смотрят.
Не выдержав, он поднял веки — всего на мгновение, успев увидеть лишь чьи-то страшные глаза, смотревшие на него в упор и, казалось, увидевшие и даже начавшие анализировать… и тут же снова зажмурился. Его руки извлекли из коробки последнюю картину и бросили поверх груды остальных, потом он повернулся и посмотрел на обмякшего в кресле человека с внезапной деловитостью.