Дарт Лонгботтом
Шрифт:
Дамблдора от неожиданно пришедшей в голову мысли пробило холодным потом. Идиотом он никогда не был. Если портрет Финеаса Найджелуса Блэка с таким восхищением пялится на невзрачный камешек, значит, в родовой перстень Гонтов вставлен по меньшей мере «Воскрешающий камень» или не менее великий артефакт.
Присмотревшись внимательно и пустив немного магии для анализа, Альбус понял, что угадал. В кольцо был встроен один из Даров смерти, артефакт, позволяющий призывать погибших людей!
В голове незаметно возник образ мёртвой сестры Арианы, та осуждающе сложила
— Ты сможешь извиниться перед нами, Альби! Я и мама ждём этого много лет. Мы ведь погибли из-за тебя, помнишь? Твоя жуткая гордыня довела маму до смерти, а меня убила Авада, выпущенная из твоей палочки! Надень перстень Гонтов, активируй камень, и мы будем готовы выслушать твою исповедь.
Рука Альбуса потянулась к кольцу, в ушах набатом гремел зов однажды взведённой западни, и Дамблдор уже не видел, с каким злым ожиданием следит за его рукой портрет предка убитого им Сириуса Блэка.
Глава 48
Смерть — не повод расстраиваться
В камине появилась голова Грюма, и тот нетерпеливо прорычал:
— Альбус, к тебе можно войти?
Рука Дамблдора замерла над перстнем. Чтобы коснуться артефакта, пальцу не хватило миллиметра.
— Альбус! Чего молчишь, заснул там, что ли? У меня срочные новости, полюби тебя тролль!
Под разочарованный вздох нарисованного Финеаса Найджелуса Блэка, рука Дамблдора отдернулась от кольца. Он поморгал, приходя в себя, понял, что едва не случилось несчастье, и от души выругался.
— Похоже, я тебя всё-таки разбудил! Ха-ха-ха! — разнёсся по комнате жизнерадостный голос Грюма. Сотканная из огня голова мракоборца ворочалась в камине, словно пыталась разглядеть, что творится в комнате.
— Входи, Аластор, я снял защиту, — хрипловато проговорил Альбус.
— Ну наконец-то! — буркнул Грюм, появляясь из камина целиком и отряхивая от сажи рукав кожаной куртки. — Думаешь, приятно вот так болтать, зная, что голову и шею разделяют сотни миль каминной сети? А вдруг какой-то сбой произойдёт? Мне моя голова дорога, если ты не в курсе. И не надо мне тут говорить, что это моя паранойя! Оба на, а ты что такой мрачный, Альбус?
Дамблдор не стал отвечать. Он с помощью магии вернул смертельно опасный перстень на место, затем аккуратно убрал шкатулку в ящик стола и только после этого посмотрел на Грюма, который буквально лучился энергией.
Впрочем, тот не обратил никакого внимания на ошеломлённое выражение лица Альбуса. Было заметно, что Аластору не терпится поделиться новостями. Предчувствие надвигающейся войны действовало на мракоборца сильнее, чем двойная доза эйфорийного эликсира.
Дамблдор кивнул тому на кресло, и Грюм с удовольствием присел, сразу же начиная рассказывать:
— У меня есть две новости, Альбус. Одна хорошая, вторая плохая. На Скримджера было совершено покушение, но, к счастью, ему на помощь подоспел Пий Тикнесс. Вдвоём они отбились от нападавших, правда, сами никого задержать не смогли. Тикнесс в пылу драки ногу себе подвернул, аврор комнатный.
— Это, как я понимаю,
— «Пожиратели Смерти» убили Амелию Боунс и Эммелину Вэнс. Ублюдки также прикончили около двадцати магглов, хотя я не уточнял точное количество. Это были жители соседних домов, — сообщил Грюм. Он пошевелил губами, вспоминая, и продолжил:
— Штатный легиллимент невыразимцев, судя по голосу, совсем ещё мальчишка, смог извлечь важные подробности из голов тех магглов, которые сумели спастись. В общем, Боунс дала достойный отпор «Пожирателям». Амелия точно сразила с десяток этих ублюдков, а ещё там два трупа оборотней обнаружили. Однако, по всей видимости, затем появился Тот-кого-нельзя-называть и убил её саму. Мы смогли понять это только по магическому фону. Там темнотой какой-то жуткой несло от трупа так, что уши заворачивались!
Дамблдор с фальшивым огорчением покачал головой и сказал:
— Волдеморт стремится запугать нас. Убивает преданных делу Света магов. Но наш дух по-прежнему крепок, нас не сломить. Надеюсь, Скримджер не снимет свою кандидатуру с выборов. Не хватало нам ещё, чтобы Малфой стал министром. Он же всю Англию постарается засунуть себе в карман!
— Я поговорю с Лонгботтомом, — пристукнул посохом Грюм. — Ты же сам знаешь: белобрысый слизняк в его упряжке пристяжным ходит. Думаю, Фрэнк предпочтёт видеть в министрах надёжного аврора Скримджера, а не хитрозадого торгаша Малфоя. Это слизеринский гад: сегодня лебезит перед нейтралами, а завтра может снова прогнуться под Тёмного Лорда.
— Не любишь ты Малфоя, — сказал Дамблдор, ухмыльнувшись в бороду. — А я вот опасаюсь, что, после смерти Боунс, Лонгботтом попытается выдвинуть свою кандидатуру на министерский пост. Не верю я ему, Аластор, Фрэнк давно уже не тот надёжный и простой гриффиндорский парень, которого мы помним по первой войне. Этот повзрослевший Лонгботтом хоть и не станет водить дружбу с Волдемортом, но ещё неизвестно, кто из них двоих хуже.
Грюм с ухмылкой закашлялся, но ничего не сказал. Однако Альбус и так понял, что Аластор снова вспомнил тот злополучный разговор с Лонгботтомом. Тогда оборзевший вконец щегол публично назвал его, великого светлого волшебника, мужеложцем. На изрезанном шрамами лице мракоборца так и читалось скрытое ехидство. Грюм был твёрдо убеждён, что за тяжелое оскорбление надо платить кровью.
— У меня тоже есть для тебя хорошие новости, — с загадочным выражением лица произнёс Дамблдор. — Мне удалось раскрыть секрет неуязвимости Волдеморта и найти один из его крестражей.
Грюм мгновенно посерьёзнел, нахмурился и подался вперёд, словно гончая, взявшая след.
— А ты знаешь, как разрушить крестраж? — спросил мракоборец с надеждой. — Я слышал, эту дрянь невозможно уничтожить и даже расплавить в вулкане не выйдет, как у старика Толкина.
— Всё зависит от того, куда заклинатель поместил крестраж, — произнёс Дамблдор академическим тоном. — Если он спрятан в человеке, то уничтожить его будет довольно просто.