Дарт Лонгботтом
Шрифт:
— Вот что, Римус. Запаситесь-ка вы волшебным шоколадом. После визита дементоров это поможет детям быстрее восстановить энергию. К тому же защита учеников в критической ситуации несомненно добавит вам очков в дальнейшей работе.
Дым от паровоза заволок каменные потолки, а в стенах стоял гул от прощаний. Пронзительный гудок, сообщающий начало посадки, на миг разорвал пелену шума. В этот день волшебная часть вокзала Кингс-Кросс представляла собой взбудораженный муравейник. Ученики штурмовали вагоны, торопясь увидеть друзей, провожающие махали руками. Расставаться с детьми
Во-первых, его разговор с Ноттом на балу имел далекоидущие последствия. К уже лежавшим в сейфе восьмистам галлеонам прибавилась целая тысяча. Отца завалили заказами представители чистокровных семей, и Невилл понимал, что деньги — не единственный способ выразить благодарность. Отец по-видимому приобрёл значительное влияние в обществе благодаря защитным чарам, нанесённым на невзрачные платиновые кольца.
А во-вторых, Невилл добился обещания, что на своё пятнадцатилетие он получит в подарок редчайший кактус «Мимбулус Мимблетония». Мальчик прочитал о нём в журнале по гербологии и узнал, что это растение помогает снижать влияние родовых проклятий даже в магически насыщенных местах. И теперь Невилл каждый день мечтал о том, как он будет ухаживать за удивительным кактусом.
Правда, растение было довольно капризным и очень неприязненно относилось к посторонним. Оно могло даже брызнуть в людей, находящихся под действием проклятий, защитной жидкостью. В прошлом году, на уроке гербологии мадам Спраут определила выделения кактуса к классу: «Смердящий сок», с усмешкой объяснив, что в этот раз название точно соответствует содержанию.
Лонгботтому нравилось быть нормальным и решительным парнем, каким он чувствовал себя всё лето, и мальчик не хотел возвращаться в Хогвартсе к своему обычному состоянию неуклюжего недотёпы. Он надеялся, что Римус Люпин продолжит объяснять программу ЗОТИ так же хорошо, как тот делал это прошлым летом.
По мнению Невилла, Люпин учил гораздо лучше, чем Квиррелл, Локхарт или тот же Снейп. Квиррелл весь год бубнил программу себе под нос, не отступая ни на шаг от простейшего материала в скучном учебнике. К тому же профессор вонял пропавшим чесноком и ужасно заикался. Локхарт на частных уроках и Локхарт в Хогвартсе настолько отличались друг от друга, что Невилл даже решил, будто это кто-то другой, маг под обороткой. Фактически самовлюблённый профессор не учил их ничему, а его хвастливые рассказы было интересно слушать исключительно девочкам, да и то не всем.
Профессор Снейп с самого первого дня раздражал Невилла до зубовного скрежета. Декан Слизерина никого не собирался учить зельеварению. Снейп выплёвывал задания сквозь зубы и следил, как они с трудом пытаются варить зелья по рецепту на доске или в учебнике. Добродушный профессор чар Филиус Флитвик и даже строгая Минерва Макгонагалл вначале всегда демонстрировали сами, как совершить то или иное превращение. И только Снейп сразу заставлял делать всё самостоятельно, не потрудившись продемонстрировать эталонный процесс варки.
Невилл давно понял, что тот был даже хуже, чем Квиррелл или Локхарт. Они хотя бы не взращивали в детях ненависть к своему предмету,
К несчастью, Снейп был уверен, что Невилл — абсолютная бездарность в волшебстве из-за своей неуклюжести. А самое обидное, что декан Слизерина сделал вывод, будто Лонгботтом поступил в Хогвартс исключительно из-за дружеских отношений между леди Августой и Минервой Макгонагалл.
Слизеринцы, особенно те, кто общался с Невиллом на каникулах, знали, что всему виной родовое проклятье Лонгботтомов. Вот только говорить о таком вслух в среде чистокровных волшебников считалось неприличным. Поэтому никто не торопился просвещать своего декана-полукровку о Лонгботтомах, тем более что в этой ситуации всегда доставалось не слизеринцам, а гриффиндорцам.
«Что хорошо для „змей“, то „львам“ боль. Хватит с них и того, что Поттер регулярно ловит снитч», — думали достойные представители змеиного факультета.
Глава 21
Случайная встреча
Гарри с Роном не было, но Невилл надеялся, что в этот раз друзья сядут на поезд, а не полетят отдельно на автомобиле, как было в прошлом году. Купе, занятое Невиллом, быстро заполнилось однокурсниками, и на какое-то время он отвлёкся, слушая рассказы о том, как Дин Томас и Симус Финниган провели каникулы.
За окном стемнело, студенты накупили сладостей у тётки с продуктовой тележкой, и разговоры на время прекратились. Невилл решил пройтись, чтобы отыскать друзей. Когда он уже проверил несколько вагонов, состав начал останавливаться, и везде погас свет. Лонгботтом потянул за ручку двери очередного купе и вдруг услышал знакомые голоса. Гарри и Рон сидели с краю, а ближе к окну расположились Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли.
— Эй, ребята, вы что здесь спрятались в темноте? Наверное, перечных чёртиков трескаете? — весело поздоровался Невилл со всеми и плюхнулся с краю, рядом с Поттером. В темноте было видно плохо, но, кажется, на другой лавке кто-то спал, и Невилл вопросительно посмотрел на друзей.
— Это мистер Люпин, наш новый преподаватель по защите от тёмных искусств, — немедленно просветила Невилла Гермиона. — Правда, профессор спит всю дорогу. Мы даже начали сомневаться, живой ли он.
— Со мной всё в порядке, устал просто, — раздался хриплый голос напротив. Мужчина проснулся, сел и зажёг огонёк на кончике палочки. — Ого, сколько вас здесь. Здравствуйте, дети, я сейчас узнаю, почему мы остановились.
Профессор Люпин подошёл к двери, но та вдруг сама резко отъехала в сторону, а в проёме показалась мрачная фигура в чёрном балахоне. От неизвестного шёл такой лютый холод, что окно вагона мгновенно покрылось изморозью, а дыхание ребят стало похоже на белые облачка пара. Только Невилл, который сидел ближе всех к двери, с лёгким недоумением рассматривал незнакомца.
Внезапно Поттер вскочил на ноги, что-то пискнул и рухнул без сознания. Если бы Невилл в последний момент не подхватил того за шкирку, то приятель разбил бы себе голову о столик. Оглушительно завизжали Гермиона и Джинни, а профессор Люпин резко выкрикнул неизвестное третьекурсникам заклинание. Фигуру в балахоне отбросило в коридор светящимися искрами, а Люпин вышел следом и закрыл дверь за собой.