Дарую ей власть над собой
Шрифт:
Это означало, что Сяо Цзин будет обречён, а трон перейдёт к другому.
Но это смогло бы дать армии Наньчуана за стенами шанс перевести дух. Даже на мгновение. Учитывая способности Сяо Юаня, будь то отступление или бегство, он обязательно выживет.
Пэйцин опустила голову и молчала. Сяо Цзин же не рассердился, а лишь усмехнулся.
Когда войска прицев Юй и Юнь подняли восстание и угрожали взять дворец, Сяо Цзин уже думал, что они пришли в тупик. Но тогда Пэйцин не проявила ни малейшего намерения сдаться. То, что заставляло её держаться, это не столько письмо с просьбой
Однако сейчас Сяо Цзин не считал ситуацию безвыходной. Если армия Наньчуана будет сражаться до конца, сохранение дворца было не таким уж и невозможным сценарием. Но его Императрица решила открыть ворота и сдаться.
Из-за опасений за жизнь того человека за стенами она потеряла всю свою обычную нежность и спокойствие.
Сяо Цзин смотрел на Пэйцин.
Оказывается, его Императрица могла быть такой решительной и жестокой. У неё было лицо, похожее на лицо Пэйвань, но их характеры были совершенно различными. Все предыдущее послушание, как теперь ему кажется, было только потому, что ей было всё равно.
Хотя он и знал, почему она пришла во дворец, но по непонятной причине в нём вспыхнул гнев.
Сяо Цзин встал и подошел к Пэйцин. Его худощавая, но высокая фигура нависла над ней. Он склонился, и его бледные руки с синими жилами схватили её за лицо, заставив её поднять голову.
— А если я откажусь? — спросил он.
Пэйцин взглянула в его глубокие, тёмные глаза, полные гнева. Это был первый раз, когда она видела такого Сяо Цзина. Обычно он был известен своей добротой, и никто во всём мире не мог сказать обратного. Он управлял страной мудро, никогда не злоупотреблял властью и не прибегал к тирании. Он никогда не был резок в словах и не давил на людей.
В этот момент его красивое лицо оставалось неизменным, но Пэйцин почувствовала, что весь зал стал холодным и жестоким.
Снаружи раздался громкий звук, и она вздрогнула.
Но в её глазах появилась решимость, и она медленно произнесла:
— Ваше Величество болен, и, как Императрица, я имею на это право.
Взгляд Сяо Цзин потемнел. На лице Пэйцин появились красные следы от его пальцев. Но он отпустил её и, ничего не сказав, сел обратно у кровати. Пэйцин смотрела на него. Он всё ещё был босым на холодном полу, и она вспоминала о прошлом, когда она заботилась о нем.
— Ваше Величество, будьте спокойны, Цзи-эр уже был выведен из дворца войсками Наньчуана. С ним все будет в порядке, — она сделала паузу, её голос дрожал, — после открытия ворот дворца, независимо от последствий, я останусь с Вами.
Услышав это, Сяо Цзин на мгновение замер.
— Я знаю, что эгоистична, но... я на самом деле не хочу, чтобы он умер, — её слезы, которых она долго сдерживала, наконец пролились, — я обидела его, причинила ему боль и безрассудно втянула его в этот жестокий конфликт. Сяо Юань — хороший человек. Живым он может защитить государство и народ, он нужен стране. Будучи императрицей, Пэйцин не может быть с ним. У меня нет ничего, кроме собственной жизни. Я могу лишь ею отплатить зятю за его заботу и духу моей сестры на небесах. Так что в моменты жизни и смерти я
В просторном дворце эхом разносились её слова, сдавленные слезами.
Сяо Цзин молча выслушал Пэйцин, и после короткой паузы улыбнулся.
— Я и не знал, что женился на женщине с таким сильным характером.
Увидев, как слезы Пэйцин падали на землю, увлажняя её, Сяо Цзин сказал:
— Встань.
Пэйцин не поняла его намерений.
— Налей нам две чашки вина. Это будет, как прощание на всю жизнь. После того, как мы выпьем, я тотчас прикажу открыть ворота дворца.
— Спасибо вам, зять. Спасибо, Ваше Величество! — она, вытирая слезы, поспешно встала.
Пэйцин быстро принесла вино, Сяо Цзин закашлялся пару раз, и Пэйцин тут же повернулась, подвинув ближе к нему угли в печи. Повернувшись обратно, она увидела, как Сяо Цзин смотрел на неё, он слегка улыбался.
Она немного удивилась:
— Что такое?
— Ничего, — Сяо Цзин взял чашку вина и протянул её ей.
Будучи Императором на протяжении многих лет, Сяо Цзин впервые так и не смог разгадать человека, точнее, женщину. Она была готова пожертвовать его жизнью ради спасения того мужчины на улице, но в этот момент все еще беспокоилась о том, не замерзнет ли он.
Пэйцин приняла вино и тихо произнесла:
— Простите.
Сяо Цзин улыбнулся и выпил чашку вина залпом. Пэйцин слегка сжала губы и тоже выпила до дна.
— Пэйцин, насколько ты его любишь? — Сяо Цзин поставил пустую чашку обратно.
Пэйцин опустила взгляд.
— Если бы ты действительно была эгоистичной, ты бы убила меня, — сказал он, — ты приносишь мне еду и напитки, а я никогда не проверяю твою еду на яд. Когда я умру, ты сможешь быть с кем захочешь, не так ли? Но ты, став формально Императрицей, решила умереть со мной. Ты эгоистка или просто глупа?
Голос Сяо Цзина был тихим и приятным, но почему-то Пэйцин, находясь так близко, едва его слышала.
Она подняла глаза на него, но видела его расплывчато. Она потрясла головой и внезапно вспомнила о той чаше вина.
— Пэйцин, позволь и мне быть эгоистом хотя бы раз, — прозвучали его последние слова, которых она услышала перед тем, как потерять сознание.
Глава 25. Чувства
Пэйцин разбудил шум снаружи. Было темно, и трудно было разглядеть что-либо вокруг.
Её голова все еще кружилась. Она с трудом села и, едва различая свет, дотянулась до щели в двери. Запах лекарств проник в её ноздри, и Пэйцин поняла, что она все еще в Янцзю.
Она много раз была здесь, но никогда не знала о существовании такой тесной, укромной темницы.
Внезапно снаружи раздалась траурная музыка, её сердце сжалось, и она резко толкнула дверь темницы. В комнату хлынул ослепляющий свет.
Она не обращала на это внимания, так как звуки траурной музыки сменялись стуком мечей и грубыми криками...
Неужели повстанцы действительно взяли дворец?
И тогда он...
Одна мысль о нем уже вызывала в ней слезы. Пэйцин бросилась наружу. Снег намочил её обувь, и холод проникал в её сердце, но она его не чувствовала.