Дары небес. Цена обещания
Шрифт:
Первая встреча с "дядей" прошла в окружении множества людей и Элиза даже была рада этому. Дагул вел себя безупречно вежливо и корректно, однако женщина не могла не заметить, какие многозначительные взгляды бросал он ей. А во время "теплых родственных обьятий" дядя коснулся щекой ее щеки и негромко сказал:
– Нам надо поговорить без лишних ушей, Элиза.
– После обеда, - отстранившись и вежливо улыбнувшись, ответила она. Вольность манер и приказной тон обеспокоили ее.
И вот теперь, сидя за столом по левую сторону от молчаливо насупившегося Эрвиса, Элиза старалась не замечать испытующего взгляда Дагула. Откинувшись на высокую резную спинку кресла, мужчина поигрывал серебряным кубком с вином и спокойно оглядывал пиршественный зал, пока слуги обносили королевский стол яствами и напитками - не в пример остальным многочисленными и изысканными. Но как только блюда с мясом, фруктами, сырами и сластями
Вот кто истинный король Эдифира, а не тщедушный юноша, сидящий рядом. Элизе не потребовалось много времени, чтобы понять это.
Дагул протянул унизанную кольцами руку за лежащими на блюде перед Эрвисом фруктами - сочными дольками чего-то похожего на большую зеленую дыню.
– Ты с нами, Элиза? Или тебе уже приглянулось Приграничье?
От того, что Дагул нагнулся к столу и смотрел внизу вверх, голос его звучал негромко, но отчетливо. Особенно хорошо слышны были рассчитанно-холодные интонации. Может, Элиза и ошибалась, но в них была угроза.
Женщину слегка поташнивало и мутило, но ей нужна была пауза и она тоже взяла кусочек фрукта и впилась зубами в кисло-сладкую мякоть.
– А с кем, по-вашему, я могу быть?
– высокомерно поглядывая то на брата, то на дядю, так же негромко и холодно ответила она и вытерла руки и губы полотняной салфеткой. Неожиданно она поняла, насколько голодна, и принялась с интересом рассматривать блюда, стоявшие перед ней. Кусочки красного мяса, кусочки белого мяса, кубики чего-то желеобразного и мутного, шарики из мяса и чего-то желтого. Сыра? Фрукты, истекающие соком - таких она и не знает вовсе. Ломти хлеба, светлого, пышного, источающего знакомый кисловатый аромат. У нее явственно забурчало в желудке.
– Ты изменилась.
– Я поумнела.
Длинной двузубой вилкой она подцепила кусочек белого мяса, бросила его на серебряное блюдо, стоявшее перед ней, залила пряно пахнущей подливой из низкого серебряного соусника. И сглотнула слюну - еда выглядела исключительно аппетитно. А пахла-то как!
– Это повлияет на наши планы?
Какие еще планы? Элиза пока с трудом разбиралась в том, кто есть кто, а уж ломать голову над мотивами и целями других ей было просто не под силу. С тех пор, как она оказалась в этом сне-реальности, ее ум работал куда интенсивнее, чем наяву; она всеми способами старалась разузнать побольше о людях, ее окружавших, чаще всего вызывая своими вопросами и поступками недоуменные взгляды и смущение. Зато сама она уже мало смущалась, а после унижения на ритуалах - и подавно. Рано или поздно сон, видение или как там еще это все назвать закончится, она опять очнется на больничной койке и будет вспоминать о том, что видела по другую сторону сна как забавное приключение. Так чего ей бояться и чего стесняться? Рано или поздно она обязательно вернется к самой себе, противного Элиза даже в мыслях не допускала. И будет вспоминать забавное приключение с юмором. Так что разумнее всего сейчас извлекать из этого положения только положительное. Менять то, что составляло жизнь реальной Элизы, она не собиралась, даже если это ей самой очень не нравилось. Это ведь не ее собственная жизнь. Завтра или послезавтра она исчезнет из этого мира и кто знает, чем обернется для людей, облагодетельствованных фальшивой Элизой, возвращение реальной? Утром, например, она нос в нос столкнулась с Ирби. Та привычно склонилась в поклоне, хмуро зыркнула... а потом полуспрятанный взгляд ее неожиданно озорно блеснул, а губы тронула мимолетная легкая улыбка. Заговорщическая улыбка, предназначенная только той "миледи", которая вчера без стеснения мыла ноги в бассейне. И тогда Элизу словно током прошибло. Что она делает? Зачем? Завтра вернется реальная Элиза и потерявшая бдительность Ирби наверняка поплатится, если
– Чего ты хочешь, Элиза? Набиваешь себе цену?
Она вздрогнула. Дагул перестал делать вид, что интересуется фруктами. Он без улыбки рассматривал Элизу и подобный взгляд любого привел бы в замешательство. Но не ее.
– Лорд Майеш предложил королю продать свое гнездо, - с ленивой скукой произнесла Элиза, высматривая кусочек мяса по-аппетитнее в серебряном блюде, по краям отделанном сине-желтой эмалью. Имеет ли значение сказанное ею или нет? Украдкой она бросила взгляд направо: Эрвис заметно оживился и переглядывался с дядей.
– Что просит взамен?
– Домик подальше от границы, - усмехнулась Элиза, найдя глазами сухонького старичка. Лорд Майеш по-птичьи склонил голову набок и прислушивался к рокочущему голосу соседа, грузного лорда Орла. Все-таки хорошо, что старый проныра сидит спиной к ней. Элиза не смогла бы выдерживать его "понимающий" взгляд и сохранять спокойствие на лице. Ей было достаточно и того, что на нее частенько поглядывала старая женщина, сидевшая напротив Элизы почти в торце стола рядом с Нейлом Раганом. Грузная, полная, одетая в широкое белое одеяние и жестко накрахмаленный рогатый головной убор, полностью скрывавший волосы, с тяжелой плоской цепью, заканчивающейся на груди круглым медальоном в виде знакомого двойного диска, Властительница походила на строгую настоятельницу католического монастыря. Впечатление усиливалось спокойным до отрешенности выражением лица и суровым взглядом довольно ярких для старческого лица темных глаз под широкими черными бровями. Женщина ничего не ела и не пила, ее руки неподвижно лежали на подлокотниках, но Элиза сомневалась, что мимо ее ушей пролетело хотя бы одно слово. Глаза ее попеременно оглядывали каждого из сидящих за восьмиугольным столом, затем и за королевским. Элиза не была уверена, чаще ли других останавливаются эти глаза на ней, но даже этой малости ей было достаточно, чтобы чувствовать себя неуютно. Казалось, эти глаза знают о ней нечто такое гадкое, скверное, отчего хотелось спрятаться, хотелось повиниться и рассказать обо всех своих грехах и получить прощение...
– Я ожидал этого, - без особого энтузиазма негромко отозвался Дагул, - Майеш намекнул об этом в письме Таврену, а тот поспешил сообщить мне. Думаю, сегодня мы еще увидимся с Майешем где-нибудь в укромном месте...
– Почему ты не сказал мне?
– внезапно, почти без всякого видимого перехода со злостью прошипел Эрвис, - Почему я об этом не знаю? Что еще ты скрываешь?
Руки молодого человека вцепились в подлокотники кресла, костяшки пальцев побелели. Худое лицо его пошло красными пятнами.
– Здесь жарко, Ваше величество. Вылейте что-нибудь прохладного, - со спокойной насмешкой отозвался Дагул и протянул руку к серебряному кувшину с вином, на боках которого призывно блестели капельки воды.
– Нет, - рявкнул Эрвис, выбивая поднесенный ему кубок из рук Дагула. Громкий голос и металлический звон покатившегося по полу кубка привлекли всеобщее внимание, на несколько секунд стало совершенно тихо, даже музыканты замерли.
Элиза не любила скандалы. Даже когда нужно было настоять на своем, она чаще уступала, только чтобы не оказаться объектом насмешки, оговоров и сплетен. Да, это плохо, это бесхребетно. Ей было плевать на Эрвиса, но... Просто она не любила скандалы.
– Его величеству не понравилось вино, - возвысив голос, с улыбкой произнесла Элиза и приподняла над столом запотевший кувшин, - Принесите другого!
Слуги зашевелились, музыканты, опомнившись, заиграли вновь, причем и громче, и быстрее прежнего. Разговоры возобновились.
С другого конца стола Элизе понимающе улыбнулся Дагул.
– Я не говорил, Ваше величество, потому что сейчас не время, - лениво произнес он, наклонившись к королю, - Майеш стар и бездетен, и ему до смерти надоела война на Границе, но он не дурак. Он наверняка выбрал себе преемника, но тот не устраивает остальных Межевых лордов. А тот, кого предпочли бы лорды, не понравится тебе, Ваше величество. Я слышал, первым претендентом на титул лорда-протектора считается Харс Левор. Он в родстве с Майешами.
Дагул замолчал, то ли выжидая, пока уберутся прочь споро и бесшумно засновавшие вокруг слуги, то ли давая время королю обдумать свои слова. Пауза оказалась своевременной - если Эрвис и тревожился, то теперь уже явно по другому поводу. Элиза не знала, кто такой этот Харс Левор, да и знать не хотела, однако мысленно поапплодировала Дагулу - то явно знал, как управляться со вспышками ярости короля.
– Этого нельзя допустить, - хрипло произнес Эрвис, сжимая руки в кулаки, а молодой слуга в коричневой ливрее испуганно дернулся и отскочил в сторону, едва не опрокинув на себя блюдо с пирогом.