Дары некроза
Шрифт:
Конвоир пришел с наступлением темноты:
— Идти! — Он не собирался помогать пленнику, будто знал, что сейчас тот и сам справится, хотя утром сразу хватал за рубаху.
В тумайнаке, когда мутант начал разжигать костер, Роди набрался смелости и попросил:
— Можно не зажигать? Я не замерзну, а от дыма дышать нечем.
Мутант наскочил на него с бешеным огоньком в глазах, отшвырнул к стене и прошипел сквозь оскаленные зубы:
— Нельзя! Погасишь… — Он провел пальцем по горлу. — Ешь. Пей. Спать.
Мутант вышел, а Роди остался выполнять его
Два последующих дня он разделывал убитых на охоте мутафагов: вычищал внутренности, сдирал шкуры, нарезал мясо для сушки. Потом клан совершил дневной переход на новое место, и Роди пришлось утром снимать, а вечером ставить тумайнаки.
Его физическое состояние не менялась: каждое утро он едва ходил, а к вечеру мог даже бегать. Однажды он попробовал заговорить с сопровождающим мутантом про своего дядю, но добился только удара в ухо.
Потом его поставили чинить шипастые волокуши. Роди сразу вспомнил, где он видел такие — во время злополучного нападения на Илистую шахту, с которого начались все его несчастья. Мутанты поднимали волокушами пыль, чтобы укрыться от выстрелов обороняющихся. И если они понадобились клану сейчас, значит, готовится еще одно нападение. А шахта как раз должна располагаться на расстоянии дневного перехода.
Сердце учащенно застучало в груди. Он снова оказался недалеко от Айзы. И пока Роди закреплял кривые ржавые зубья, у него появился план — рискованный, опасный, но если ничего не предпринимать, он так и останется рабом, пока не сдохнет или не покончит собой от отчаяния.
Когда конвойный вел его вечером к тумайнаку, Роди собрал волю в кулак и позвал:
— Эй, ты!
Мутант не остановился и не оглянулся. Тогда Роди снова позвал:
— Эй, мутант! Я с тобой разговариваю.
Конвойный развернулся и, не говоря ни слова, врезал кулачищем Роди в лицо. Он упал. Если бы это произошло утром, то, скорее всего, так и остался бы лежать, но вечером силы возвращались. Поэтому Роди поднялся, вытер кровь с разбитых губ и дерзко посмотрел на мутанта:
— Я знаю, вы собираетесь напасть на Илистую шахту.
Очередной удар бросил его на песок.
— Молчать! Идти! — прорычал мутант.
— Хорошо, хорошо, — согласился Роди. — Но скажи своему вождю, что я знаю, как проникнуть на шахту без боя и сохранить воинов.
После третьего удара он поднялся уже с трудом. Кивнул, показывая, что понял, и зашагал к тумайнаку.
Заснуть никак не удавалось. Роди переживал, передаст ли мутант его послание вождю клана. Если не передаст, нужно будет придумать, как заставить его это сделать. В голову не приходило ничего другого, кроме как последовать примеру казненного охранника. Но стоило об этом подумать, перед глазами сразу появлялся распятый и выпотрошенный труп. И Роди решил оставить этот вариант на самый крайний случай.
К великому разочарованию, наступившее утро ничем не отличалось от предыдущих. Его отвели к волокушам. Оставляя его, мутант обронил:
— Закончи этим днем.
Видимо, завтра волокуша понадобится.
— Ты
Мутант молча зашагал прочь.
— Вот скотина! — едва слышно проговорил Роди.
У него был срок до вечера, чтобы добиться встречи с вождем. За все время, что он находился в плену, ему ни разу не удалось увидеть предводителя клана. Зато Роди знал, где находится тумайнак вождя — к его установке пленника не допустили. Чуть позже можно попробовать подойти и заговорить напрямую, пусть даже через опущенный полог. Хотя это, наверное, даже более рискованно, чем вариант с ценностями в мешке.
Ни одна из этих задумок не осуществилась. Мутант-конвоир приходил раз пять за день, несильно, но чувствительно бил Роди и рычал: «Скорее! Нет есть, нет пить!» Все это отрывало от размышлений и построения планов, заставляя углубиться в работу. Он закончил починку даже раньше, чем стали сгущаться сумерки. Мутант появился почти сразу, будто наблюдал за ним.
— Идти! — по обыкновению приказал он. Однако направился вовсе не в сторону тумайнака, где содержали пленного, а к центру лагеря.
— Так ты сказал! — обрадовался Роди, едва веря в свою удачу.
— Да, — бросил мутант через плечо. — Ты умереть сегодня.
Роди знал, что рискует, а вот умирать он не собирался, по крайней мере сегодня. Более того — твердо верил, что его не убьют. Но вера поколебалась, когда он увидел, что остальные мутанты развели костер и складывают возле него столбы и колючую проволоку. Роди поймал на себе недобрые взгляды мутантов, отбирающих стрелы и натягивающих луки.
В пересохшем горле встал ком. Испугавшись, что не сможет внятно говорить, оказавшись перед вождем, и тогда точно висеть ему на столбах, он судорожно пытался сглотнуть, но не получалось.
У тумайнака вождя мутант остановил пленника и крикнул:
— Таман! Я привел.
Из-за шкур раздался глубокий ровный голос, произносящий слова с расстановкой, медленно, но четко:
— Входи… сам… и… веди… пленника.
Конвоир сдвинул одной рукой закрывающую вход шкуру, другой вцепился Роди в ворот рубахи и втащил за собой. Сразу швырнул на пол, надавил рукой на шею и прижал сверху коленом.
— Значит… ты… говоришь… что… знаешь… как… проникнуть… за… стену?
Роди не отвечал. Унизительная поза, в которой он оказался, позволяла ему говорить, но что-то внутри сопротивлялось этому. Вопреки всем разумным доводам, наплевав на грозящую смерть, а может, наоборот — благодаря этой угрозе, Роди не желал вести беседу таким образом.
— Говорить! — зашипел на него мутант-конвоир.
Роди уперся руками в песок, собрал все силы и стал распрямляться. Мутант почувствовал это и надавил сильнее. Конечно, истощенный и обезвоженный пленник не мог тягаться с ним, но Роди удалось, пусть исподлобья, но взглянуть на вождя. Отметил выпуклый лоб, покрытые черной блестящей шерстью руки и светящиеся умом глаза.
— Знаю, — пропыхтел Роди, отчаянно сопротивляясь давящему сверху мутанту.
— Тогда… говори… или… прикажу… принести… тебя… в… жертву.