Дары ненависти
Шрифт:
В том-то и дело, что именно так же он и поступил. Пожертвовал другом, а теперь – жертвует дочерью друга. И никакие возжигания этого не изменят и не искупят. Грэйн эрн-Кэдвен либо выплывет, либо утонет. И да поможет ей Локка.
Грэйн эрна Кэдвен
«Меблированные комнаты со столом госпожи Силдж. Оплата вперед. Медная улица, 9».
Медная улица, 9… Медная улица, 9. Грэйн свернула номер «Зеркала Саннивы» и, беззвучно шевеля губами, повторила адрес еще несколько раз, запоминая. Объявление оказалось напечатано там, где было условлено. Значит, ее уже ждут. Понять бы еще теперь, где же искать эту самую Медную улицу! Столица Синтафа для Грэйн была подобна взбесившемуся муравейнику. Не то чтобы ролфи вдруг оробела, подавленная величием столичного города, – в конце концов, Эйнсли тоже город немаленький, а ведь именно на его улицах Грэйн
Казалось, что обитателям сердца Империи насыпали под хвосты перцу – всем сразу. Или, возможно, город просто подпалили с нескольких сторон, и теперь его жители торопятся тушить пожары. Суматошная беготня, крики разносчиков, возгласы извозчиков, всепроникающий запах угля и навоза – и все это мельтешение и бурление плещется в лабиринте улиц, безо всякого плана и порядка застроенных разномастными зданиями. Все эпохи и народы смешались в котле Саннивы, и варево получилось, на взгляд привычной к строгим порядкам Ролэнси Грэйн, абсолютно несъедобным. Этот город непригоден для жизни. И если бы победоносные войска Ролэнси, водрузив знамя Бегущего Волка над Виннстанской цитаделью, поинтересовались вдруг мнением Грэйн, она однозначно посоветовала бы сровнять Санниву с землей, а место, где она стояла, распахать и засеять… солью. Эрна Кэдвен успела возненавидеть Санниву заочно, поневоле слушая многочасовые охи и ахи попутчиков о красоте и перспективах столицы. При личном же знакомстве гнездо диллайн показалось ей еще гаже. Когти Локки! Грэйн сморщила нос, оскорбленный запахами Саннивы. В Эйнсли тоже жгут уголь и торф, а на мостовую ролфийской столицы также гадят лошади, однако в Эйнсли есть еще и море, пусть холодное и северное, но море. И ледяные ветра, налетающие с залива Мэрддин, в бешеной пляске проносятся прямыми, словно клинки, широкими улицами, разгоняя дым и туман. Здесь же над крышами дрожит мутное марево, а сама земля словно бы курится струйками летучего яда… Только когда у Грэйн разболелась голова, будто сдавленная пыточным обручем, ролфи поняла, что еще, помимо запахов и звуков, ее раздражает. Диллайнский бог, а точнее сказать – его повсюду понатыканные храмы и алтари. Подумать только, эти птичьи полукровки и впрямь так набожны и одержимы, как о них говорят! В Санниве, оказывается, и пары шагов не пройдешь, чтоб не наткнуться на очередное святилище.
Ненавистный город! Выжечь, выжечь, чтоб и памяти не осталось от этого разворошенного курятника!
Коляску ей удалось взять далеко не сразу – Грэйн чуть не охрипла, выкликая извозчика и огрызаясь на проклятия натыкавшихся на ее сундук прохожих. Забравшись наконец-то в экипаж и гавкнув кучеру адрес, ролфи прикрыла глаза и размеренно задышала, пытаясь усмирить взметнувшееся вдруг бешенство. Ненавистный город. Пусть Локка будет милостива и ее посвященной удастся нынче же осуществить задуманное и оставить Санниву навсегда.
Пансион госпожи Силдж являл собой результат все того же безумного смешения эпох и стилей. За типично ролфийским старинным каменным забором, в глубине садика, разбитого с потугами на диллайнский парк, притаился двухэтажный дом. Сложенный из крупных булыжников фундамент и первый этаж его, прорезанный узкими окнами-бойницами, верно, помнил еще братьев Удэйна-Завоевателя, и на такой надежной тяжеловесной основе откровенно диллайнский второй этаж со всеми этими колоннами, карнизами, штукатуркой и сандриками [19] над окнами смотрелся нелепо, как курица на насесте. Гипсовая имперская сова верноподданнически раскинула крылья на фронтоне, усиливая сходство. Грэйн мрачно фыркнула. Право, в декоре не хватает разве что шурианских змей!
19
Сандрики – декоративная архитектура в виде небольшого карниза, расположенного над проемом окна или двери на фасадах зданий.
Ролфийка со свистом втянула воздух сквозь до скрипа сжатые зубы. Нет, стереть все это, сровнять с землей, огнем и мечом вырубить и выжечь заразу, а пепел развеять над морем. И только так! Потому что не в том преступление диллайн, что они завоевали Синтаф – в конце концов, и ролфи в свое время сделали то же самое! – нет, вовсе не в этом. Первые совершили гораздо худшее. Смешали народы между собой, так что и не поймешь теперь, кто тут диллайн, кто ролфи, а кто – шуриа. Понятно же, что незаконные дети Локки рассчитывали растворить в себе прочих,
И воистину благословен Священный Князь! Лучше голой в пургу замерзнуть среди ледяных холмов Ролэнси, чем сгнить в этой имперской благости, утратив самое право называться дочерью Морайг.
И как же бесконечно несчастны те, кого уже наполовину переварили! Хозяйку пансиона следовало бы утопить из одной только жалости. От ролфи в ней остался только дух, запертый в оскверненном птичьей кровью теле, да зеленые волчьи глаза, в которых и то нет-нет да и мелькала совиная желтизна. Узнает ли ее Оддэйн у ворот своих Чертогов, пригласит ли войти – или беспощадная его Свора будет гнать бесприютную душу сквозь звенящую ледяную темноту, и нигде не обретет она покоя?
Однако это богам решать, а не Грэйн. Эрне же Кэдвен довольно и того, что имперская полукровка верно исполнила свою часть задания. В «угловой комнате с окнами на север и на запад» ролфи уже ждал конверт без подписи, запечатанный алым сургучом. Наскоро освежившись и сменив белье, Грэйн подкрепилась рогаликами с молоком (неизменную имперскую кадфу ролфи брезгливо понюхала и отставила подальше) и собственноручно вычистила свое драгоценное пальто. («Ре-дин-гот, – зубрила она, запоминая. – Редингот».) В безумном Синтафе даже одежда называется так, что язык можно сломать! С другой стороны, к чему прапорщику вспомогательных войск Е.С.О. князя Ролэнси запоминать названия этих тряпок? Чтобы такое начали вдруг носить на Островах, надобно, чтоб разом переменился и климат, и государственный строй. Так что после завершения этой миссии одежные премудрости Грэйн никогда более не пригодятся, и если даже не улягутся в голове принципиальные различия между ре-дин-готом и спен-се-ром, беда невелика. Дома ждут не дождутся привычный уютный мундир и теплая шинель. Грэйн на мгновение позволила себе помечтать о пушистом волчьем воротнике и вздохнула в томлении. Из офицерского жалованья можно будет и пооткладывать на обновку.
Ну что ж… Ролфи задрала юбку и достала из-за подвязки скейн-даг, чтоб вскрыть письмо. Инструкции, надо полагать. Ну-ну, посмотрим.
А посмотреть было на что. Загадочную «союзницу» в Санниве, имя которой такой мелкой сошке, как Грэйн, знать не полагалось, лорд Конри называл «Леди-Сова». Верно, происходила она из диллайн высокого полета, ибо о происхождении и положении автора письмо прямо-таки кричало. Плотная, шелковистая на ощупь бумага с синеватым отливом, изящный бисерный почерк без единой помарки… А писано, должно быть, не иначе, как серебряным пером. Ролфи поднесла бумагу к лицу и понюхала, прежде чем прочесть. Едва уловимый аромат дыма священных курений и тончайшая струйка запаха, вызывающего в памяти образ мокрых перьев.
Именно так пахнет враг. Храмовые благовония, совиные перья и сизая сталь. Смесь запахов, от которых в душе любого истинного ролфи шерсть на загривке становится дыбом и сами собой обнажаются клыки. Леди-Сова, значит? Любопытно, как же Конри умудрился сплести силок на такую птицу? Впрочем, есть вещи, которых и впрямь лучше не знать.
«По прибытии в Санниву, не мешкая, отошлите посыльного в мастерскую госпожи Бэлтрейд, что на улице Святых Роз, 15. Следует уплатить ровно 8 золотых оули, 3 серебряных и 4 лейда и получить заказ для барышни из Кемины. По возвращении посыльного отправляйтесь в дамскую кадфэру «Старая Башня» в Липовом саду, где в отдельном кабинете закажите двойную «Лунную полночь» и ванильный десерт «Лилия». После чего ожидайте встречи и дальнейших указаний. Письмо уничтожьте немедля».
Подписи, разумеется, не было.
Грэйн перечитала послание еще раз и, скептически наморщив нос, полезла раздувать угли в камине. Вороша кочергой неохотно занявшуюся дорогую бумагу, она пыталась избыть некое неприятное чувство, что возникло у нее от всего этого. Было тут что-то неправильное, что-то скорее от игр в шпионов, чем от реальности, но… С другой стороны, разве у эрны Кэдвен был теперь выбор?
Впрочем, охота Грэйн предстояла самая настоящая. Ролфийское чутье не даст обмануться – помимо диллайнской вони ноздри уже щекочет сырой, какой-то подземный запах добычи. Именно так пах портретик этой шуриа – разрытой землей и чуть-чуть плесенью. Достаточно, чтоб волчица внутри Грэйн навострила уши и приготовилась взять след. А большего и не нужно.