Дарю игру
Шрифт:
И он направился в загс. Разговор там был долгий. До тех пор пока заведующая не поняла, что, если не уступить этому страстно молящему мужчине, он будет сидеть здесь и день, и два, и месяц. И заведующая впервые нарушила порядок.
Когда Петр вернулся домой, сын спал. Отец тихо подошел к нему, склонился над кроваткой и прошептал:
— Ну, как наши дела, Каха?
— Ты все-таки решил оставить ему это имя? — удивилась Нателла.
— Давай оставим, пока не подрастет.
И показал жене свидетельство о рождении, где крупными буквами было выведено: Мшвениерадзе Георгий Петрович.
Глава 8
Наступил год 1964-й, которому суждено было стать последним в двадцатилетнем спортивном пути нашего героя. Правда, он того еще не знал, и ничто, казалось, не подводило к мысли об уходе, даже возраст — в марте ему исполнилось тридцать пять. Он чувствовал в себе все те же мощь, силу и реакцию, что в былые, даже лучшие, годы. А что забивал теперь поменьше, так это оттого, что играл более комбинационно, разнообразно, чаще в средней линии, дирижировал, распасовывал мяч, выводил на удар партнеров. Пасы же его были не просто филигранно точными, но и по-шахматному мудрыми.
В общем, не чувствовал себя стариком, да и, объективно говоря, тридцать пять — не предельный возраст для ватерполиста. Немало было и таких, кто играл значительно дольше. Взять хотя бы Малина-отца, Ушакова, Семенова, Гойхмана. Или Китаева, который играл вообще чуть ли не до пятидесяти. К тому же жесточайший режим, которым все годы терзал себя Петр, должен был продлить ему жизнь в спорте.
Репутация его в мировом спорте казалась прочной и незыблемой. Лучший ватерполист страны, неизменный участник, символических сборных Европы и мира, бессменный капитан сборной СССР и своего клуба, серебряный и бронзовый призер олимпийских игр.
Конечно, блеск незавоеванной золотой олимпийской медали манил. Хотелось, очень хотелось снова попытать счастья. Но не только эта мысль заставляла его жить прежней спартанской жизнью, все так же неистово трудиться на тренировках.
Он знал наперед, да и опыт других говорил: первый звонок к уходу — это апатия, это ровный пульс перед стартом. А сердце его все так же лихорадочно колотилось, когда он приезжал на игру. Как и прежде, он жил радостью игры, получал наслаждение от хитроумно выполненной атаки, красиво забитoгo гола. От аплодисментов, наконец. Нет, не собирался он уходить, не хотел, не мог.
Предолимпийский сезон прошел спокойно, без срывов. Команда Москвы, которую возглавлял Мшвениерадзе, в четвертый раз подряд стала победительницей Спартакиады народов СССР. Чемпионат же между клубными командами в тот год не проводился. Были, правда, два международных турнира, но и только. В общем, сезон капитан закончил свежим: хотелось играть и играть.
Осенью 1963 года старшим тренером сборной команды страны был назначен Нодар Гвахария, его давний товарищ, с которым многое было прожито вместе в спорте. Петр хорошо знал Нодара и по Москве, и по Тбилиси. Знал много больше, чем просто спортсмена.
Нодар был на три года моложе Петра, и как спортсмен вырос в том же ОСВОДовском тбилисском бассейне. Он пришел к Иоакимиди году в сорок шестом, оказался одаренным пловцом и ватерполистом. Работал над собой неистово, хотел стать настоящим, большим спортсменом. И стал им.
Несколько
Однако играть вместе им пришлось недолго. Вскоре после той победы семейные обстоятельства побудили Нодара возвратиться в Тбилиси, в команду намного более слабую, чем московская. Однако благодаря Нодару тбилисцы неизменно входили в тройку лучших команд страны.
Несколько лет Гвахария выступал в составе сборной СССР, оставил по себе память как острый и смелый комбинационный игрок атакующего стиля. В 1960 году он перешел на тренерскую работу. Сейчас заслуженный мастер спорта полковник Нодар Гвахария работает заместителем председателя Грузинского республиканского совета общества «Динамо». Вырастил прекрасного сына. Давид Гвахария выступает за тбилисское «Динамо», не раз включался в состав сборной страны. Дружит с Кахой, оба гордятся своими отцами. Те видятся редко, но отношения свои сохранили добрыми.
Петр добивался, чтобы подготовку сборной доверили именно Гвахария. Он считал Нодара отличным игроком и перспективным тренером.
Он не стал думать иначе даже тогда, когда узнал, что Гвахария не включил его в состав кандидатов в олимпийскую команду. Просто удивился, поначалу даже не поверил, однако никому звонить и ничего выяснять не стал, решил так: «Надо играть, а там видно будет».
В феврале динамовцы отправились в Магдебург, где предстояло провести несколько матчей на Кубок европейских чемпионов. Кстати, эти соревнования проводились впервые в истории водного поло — тем почетнее было на них победить.
Москвичи легко выиграли у хозяев поля — немецких спортсменов, затем у чемпионов Швеции и Чехословакии. Сам Петр играл хорошо, непринужденно, да и результативно тоже. Но понимал: эти игры не показательны, не тот пока соперник.
Спустя три недели предстояли матчи заключительного этапа Кубка в Загребе, в том самом Загребе, где его знали и любили. После двух довольно легких побед динамовцы встретились с главным соперником — югославской командой «Партизан».
Игра поначалу шла ровно, причем со скрытым напряжением, порожденным высокой ценой матча. Игроки обеих сторон старались надежно контролировать мяч. А потому завершающие удары наносили нечасто, били только наверняка.
Первые два периода закончились со счетом 1:1. Но вот в самом начале третьего периода динамовцы потеряли мяч, и Сандич, прорвавшись к нашим воротам, добился успеха. Прошло несколько минут — и снова мяч в воротах динамовцев. Обиднее всего, что произошло это в тот момент, когда с поля был удален югославский полузащитник. Хозяева играли все более раскованно, азартно, но и цепко. На волне вдохновения они забили четвертый мяч, на счету же динамовцев так и оставался пока единственный гол.
Последний перерыв.