Давай мы станем незнакомцами
Шрифт:
Так, пока меня опять не унесло в своих мечтах, нужно срочно возвращаться в реальность. В которой… я на протяжении нескольких минут возмущённо ору на Мереминского.
А ему хоть бы что! Стоит себе, как обычно — красивый, самоуверенный, руки в карманы засунул, улыбается ещё, скотина! Не во все «тридцать два», правда, а немного рассеяно, но всё равно — бесит!
— Более чем, — отзывается Ярик, окидывая меня трудно читаемым взглядом.
Тяжело дышу, прижимая к себе букет роз. Завелась с пол оборота из-за какой-то ерунды! Вот просто на пустом месте! А всё почему? Потому что только Мереминский обладал уникальным талантом
Вот мог хотя бы в мой день рождения убрать этот свой снисходительно весёлый тон, намекающий, что я для него всего лишь наивная, маленькая девочка! Мне, между прочим, исполнилось четырнадцать лет! Мне уже паспорт скоро выдадут! И вообще вместо того, чтобы подкалывать меня про алые паруса, лучше бы оценил мой внешний вид! Я что зря надела сегодня это умопомрачительно короткое платье и шпильки?! Да я в этом платье на все восемнадцать выгляжу! Я даже глаза сегодня накрасила, а этот чурбан бесчувственный ничего не заметил!
— Я рад, что хоть с букетом тебе угодил, — по красивым губам Ярика скользит лёгкая усмешка, когда он притягивает мне подарочную коробочку. — Но надеюсь, это тебя тоже немного порадует.
Бросаю цветы на туалетный столик и чуть дрожащими от злости пальцами развязываю красную ленту. Резкими, торопливыми движениями разворачиваю подарочную упаковку и… беру в руки коллекционное издание моей любимой книги «Алые паруса».
Я никогда не видела ничего подобного в местных книжных магазинах! Где он его достал?! Вопрос был совсем не праздный, потому что раздобыть такую книгу было не так уж просто. В те времена далеко не в каждой квартире имелся компьютер и интернет, а про онлайн-шоппинг мы даже не слышали. Значит, Мереминскому пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти такое редкое издание. И это же… Это очень дорого стоит! Ярик, конечно, иногда подрабатывал после школы, но даже невооружённым глазом было понятно, что за это красочное иллюстрированное издание он выложил кругленькую сумму. И скорее всего, покупал он её с рук у какого-нибудь коллекционера…
Мысли вихрем приносились в моей голове, пока я, замерев, разглядывала первый случайно открывшийся разворот книги. И просто восхищённо молчала.
— Нравится? — тихо спросил Мереминский, не выдержав моего молчания.
— Да, — также тихо ответила я, пытаясь справиться с подкатившим к горлу тяжёлым комом. С трудом, но всё же нахожу в себе силы оторваться от созерцания красочных иллюстраций и посмотреть на застывшего Мереминского. От которого волнами исходило невероятное напряжение. — Очень!..
Ярик облегчённо выдыхает и его лицо вновь освещается радостной улыбкой.
Господи, какая же я дура! Разоралась на парня, навесив на него все смертные грехи сильной половины человечества, а он ведь правда старался, чтобы сделать мне подарок. И тем более такой подарок…
— С днём рождения, Мариш, — улыбнулся Мереминский, склоняясь ко мне и оставляя на щеке нежный поцелуй.
Сердце начинает с удвоенной силой отстукивать удар за ударом. Кожу опаляет огнём в том месте, где ещё недавно Ярик касался губами. Да я и сама начинаю вся гореть. Мереминский по-прежнему стоял рядом со мной. Так близко, что я слышала его дыхание, ощущала тепло его тела и легкий едва заметный аромат парфюма. И медленно сходила с ума от своих невысказанных чувств и желаний…
— Это всё? — чуть хрипло спрашиваю
— Ну-у… Корабля с алыми парусами у меня, к сожалению, нет. Красной спортивной машины пока тоже, — смеётся Ярик, чуть отстраняясь от меня.
Ну уж нет! Ещё раз он не сможет вывести меня из себя своими шуточками! Сейчас на повестке дня есть дела поважнее, чем какие-то там наши идиотские препирательства!
Делаю стремительный шаг навстречу Ярику, кладу ладони на его широкие плечи и вновь привлекаю к себе.
— А где мой настоящий поцелуй?
Глава 20
— В смысле… В смысле настоящий? — бездонная синева глаз смотрит на меня с изумлением.
Ярик явно не ожидал такого поворота событий. Слышу в его красивом бархатистом голосе лёгкую хрипотцу, от которой моё тело тут же покрывается сотней мурашек.
— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я, — не могу сдержать улыбки. Надеюсь, что она была томной и соблазнительной, а не смущённой, девчачьей.
— Мариш…
Мои губы ещё больше расплываются в улыбке, когда я чувствую его напряжённое, сбившееся дыхание. Так, так, это что же получается — мне удалось смутить самого Ярослава Мереминского? Вот это новость! Вплоть до этого дня я была искренне уверена, что способность смущаться к него отсутствует на генетическом уровне.
— Ты же вроде в этом специалист. Так, по крайней мере, говорят, — протягиваю я с лёгкой усмешкой, опуская взгляд на его губы. — Или это всё враньё, и ты сам распространял о себе подобные слухи?
Невинно хлопаю глазами, чтобы смягчить свой сарказм.
— Не смешно! — рычит в ответ Мереминский.
Ощущаю, как его руки сомкнулись на моей талии. Отлично! Значит, я на верном пути. Вот если бы он после моего заявления о поцелуе отскочил от меня, как ошпаренный, вот тогда бы… Я даже не знаю, что бы я тогда делала! Я и так не особо в восторге, что сама первая проявляю инициативу. Но в случае с Яриком по-другому нельзя. Потому что пока до этого долговязого дойдёт (а судя по всему, некоторые вещи до него доходят, как до жирафа), мы с ним оба успеем дружно состариться и выйти на пенсию!
— А я и не смеюсь.
Прижимаюсь ещё сильнее. Вижу, как Мереминский нервно сглатывает и пытается отвести взгляд в сторону. Кажется, я даже вижу лёгкий румянец на его гладко выбритой щеке. Уж не знаю всему виной мой полыхающий огнём взгляд или провокационное короткое платье с не менее провокационным вырезом на груди… Ну а что? Для достижения цели все средства хороши! Матушка природа, конечно, немного поскупилась для меня с размером бюста, но в целом, меня всё устраивало. И судя по поплывшему взгляду Мереминского, ему тоже очень даже нравился открывавшийся перед ним вид. Теперь я была уверена на сто процентов, что мой праздничный образ он оценил!
И хочется, и колется — вот как бы я сейчас описала состояние Ярика. У него даже испарина на лбу появилась от моральных этических мучений: стоит или не стоит выходить за рамки нашей с ним дружбы. Занятное это, конечно, было зрелище. И этот его смущённый румянец — ну просто загляденье! Вот смотрела бы и смотрела…
Не удивлюсь, что у меня и у самой щёки горят огнём. И очень надеюсь, что это единственный момент, который выдает сейчас моё волнение. Хотя… Ещё было сердце, которое непозволительно громко стучало в моей груди, то замедляясь, то разгоняясь до предела.