Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— Что случилось? — тихо спросил он.
— Ничего, — девушка бросила взгляд на их спутника, старательно делавшего вид, что он увлечен пейзажем за окном.
— Мне показалось, что вы чего— то испугались, — император мягко прикоснулся к ее руке. Даже через перчатки она ощутила тепло, исходящее от него. Сердце забилось сильнее, Амалии вдруг показалось, что воздух в карете начал сгущаться.
— Вам привиделось, — быстро произнесла она, так и не решаясь выдернуть руку из его ладоней. Он с укором покачал головой, но не стал настаивать
Экипаж остановился у самого крыльца. При виде императора лакей почтительно поклонился:
— Ваше Величество, баронесса уже ждет вас!
Они прошли в уже знакомую Амалии комнату. На этот раз портьеры были раздернуты. Хозяйка дома сидела, по обыкновению, у стола. При виде гостей она улыбнулась:
— Ваше Величество! Для меня большая честь…
— Сударыня, хоть вы не начинайте весь этот балаган, иначе я стану думать, что лишен вашего расположения! — взмолился Рудольф, подходя к ней и склоняясь к протянутой руке.
— Вам придется привыкнуть, — заметила она.
— Только не здесь! — покачал он головой, — Оставьте мне право быть самим собой хотя бы у вас дома!
Баронесса улыбнулась.
— Гадкий мальчишка, — ласково сказала она, доставая очередную папиросу, — Ты просто лишаешь меня наслаждения хвастаться, что я принимаю у себя императора!
— О, моя карета с гербами Империи стоит у вашего крыльца, поэтому скоро к вам просто зачастят гости, ищущие покровительства при дворе! — он щелкнул пальцами, вызывая огонек в ладони, и поднес руку к папиросе.
— Заклинание огня? А вдруг в комнате магические нити? — баронесса прикурила, с наслаждением выпустив сизый дым. Рудольф с лукавой снисходительностью посмотрел на нее:
— Думаю, я бы заметил, что сжег их заклинанием.,
— О, ты взрослеешь прямо на глазах, — беззаботно откликнулась хозяйка дома и повернулась к Амалии, — Моя дорогая, рада вас видеть!
— Баронесса, — девушка присела в реверансе, та замахала рукой:
— Перестаньте, вам же ясно дали понять, что император желает общаться без официоза! — она с ласковой насмешкой взглянула на Рудольфа, тот слегка наклонил голову, подтверждая свое желание, — Присаживайтесь, я очень рада, что эти два бездельника сподобились привезти вас ко мне!
— Спасибо, мама, я тебя тоже очень люблю! — отозвался её сын, он подошел и запечатлел почтительный поцелуй у нее на щеке. Женщина рассмеялась:
— Именно поэтому ты почти никогда не навещаешь меня?
— Боюсь, это я виноват, — Рудольф улыбнулся, — Бедному Эдмунду даже головы поднять некогда… последние несколько дней мы полностью были поглощены делами, и вполне могли бы умереть с голоду, если бы не забота Амалии, распорядившейся приносить нам чай с бутербродами.
Девушка смущенно улыбнулась. Она не думала, что Рудольф решит поинтересоваться, кто отдал это распоряжение.
— Я никогда не сомневалась в твоей невесте, мой мальчик, но даже не вздумай оправдывать Эдмунда! —
— Вы стали поборницей морали? — изумился император. Хозяйка дома посмотрела на него с укором:
— Рудольф, надеюсь я еще не настолько стара, чтобы стать ею, но кордебалет!!! Эдмунд, как можно!
Барон слегка заерзал в кресле и виновато посмотрел на Амалию, та слегка склонила голову, старательно сдерживая улыбку.
— Он просто утешал их, поскольку театр закрыт, и бедные девушки остались без работы… — усмехнулся Рудольф. Судя по его вальяжной позе, он действительно получал удовольствие от визита.
— Не думаю, что у них убавилось работы, нынче все ищут развлечений! Но разъезжать с танцовщицами из кордебалета в открытом экипаже! — фыркнула баронесса, туша окурок, затем она обернулась к Амалии, — Не волнуйтесь, моя дорогая, ваш жених не был в этом замешан.
— Конечно, император должен ездить лишь с примами, иначе ему скажут, что у него плебейский вкус, — весело отозвалась та. Рудольф театрально закатил глаза, а баронесса кивнула:
— Умная девочка. Рудольф, я тебе говорила, что она мне очень нравится! А как она прищемила хвост этой змее, графине Ольшански! Весь свет только и говорит, что об этом!
— Сейчас в связи с трауром слишком мало событий, — пожала плечами Амалия, — Поэтому любое происшествие вызывает нездоровое оживление.
— Именно! — хозяйка дома пристально посмотрела на императора, — А уж какое оживление вызвала заметка этого бульварного писаки! Надеюсь, мой мальчик, ты читал ее?
— Да, и уже говорил с его музой. Прекрасная Лилиана в ярости, но завтра будет напечатано опровержение, — отмахнулся Рудольф.
— Вот как? — баронесса вновь затянулась, посмотрела на огонек своей папиросы, — И дорого она запросила?
— Она даже не торговалась. Так что, думаю, что слух о вальсе на могилах поутихнет.
— Это хорошо, — женщина стряхнула пепел в блюдце, на котором лежала влажная салфетка, — А как ты будешь бороться со слухами, что именно тебе была выгодна смерть Франца?
— Никак, — мрачно отозвался император, — Пошумят и успокоятся.
— Я бы не слишком рассчитывала на это. Революционные настроения…
— Предлагаете устроить пару показательных процессов? — вздохнул император. Адъютант посмотрел на друга с сочувствием.
— Смысл? — отмахнулась баронесса, — Ты только озлобишь людей, которые итак взбудоражены. Для народа Франц был чем— то незыблемым, он слишком рано взошел на трон, и долго правил, поэтому его гибель явилась для них потрясением.
— Как и для нас, — слишком холодно отозвался император. Амалия бросила на него быстрый взгляд. Лицо жениха было бесстрастно, лишь около виска подрагивала голубая жилка, выдавая то, что разговор его явно тяготит.