Давайте, девочки
Шрифт:
Его нетерпение объяснялось тем, что вчера вечером, после этой дурацкой ссоры, он таки приволок ей новый мобильник – даже круче того, о котором она мечтала. В конце концов, сколько той жизни, и уже пора научиться уступать… Хватит, в конце концов, их доставать и строить, подгоняя под себя. Начиная с Ленки, и всю жизнь.
Всю жизнь он девиц учил и перевоспитывал. Ломал и выкручивал, вправляя им мозги, как вывихнутые кости. Он подгонял их под свои правила, он вводил их в свою независимую систему координат… Но когда он уходил, от его воспитания все равно ничего не оставалось:
Но, может быть, хватит?
Ведь, в сути, она права… Со всей ее непосредственностью и прямотой. И с ее детской жадностью, при полном нежелании уступать. Или хотя бы объясниться, чтобы что-то смягчать…
А разве это ему от нее нужно? Когда в себе самом он столько лет воспитывал это само~собой~разумение.Понимая, что именно естественностью он от рождения обделен?
Устраивает она его или нет? Еще как.
У них ведь все совпало:
– она головокружительна, эталонна, безупречно юна, взбалмошна, она старается, она совсем запуталась… Она на все готова… Это списывает все издержки. Причем тут какая-то мобила?
– он многоопытен и уже умеет воспринимать данность.Стоило пройти полтысячи Любовей, чтобы наконец хоть одно существо воспринять целиком. И уступать ей, находя удовольствие в том, что она такая, какая уж есть…
Он позвонил, сгорая от нетерпения немедленно все это ей высказать. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы она услышала, как правильноон все передумал и как он все, наконец, понял…
– Мы еще спим или мы уже встали? – спросил он как можно мягче.
Да.
– Да – спим или да – встали? – переспросил он, старательно не замечая, что в ее голосе поскрипывает песок.
– Я же сказала: «да». – Теперь слышался уже скрежет.
– Алло, у тебя что-то там шумит… Не барахлит ли наш новый телефончик? – Это прозвучало уже совсем жалостливо.
– Да…
Рыжюкас почувствовал, что закипает:
– Слово «да» обретает содержание, только лишь являясь содержательным ответом на закрытый вопрос типа «Ты любишь меня?» или «Ты меня ненавидишь?»
– Может быть, хватит меня учить?
Звонить ей он не любил. Пока не виделись, она успевала уплыть.И чтобы ее вернуть, часто требовалось немало усилий, особенно, если с первой фразы он не попадал в нужный тон. Мгновенно зацепившись, она раскручивала ссору, как клубок ниток, запутывая их в узел.
От невозможности к ней пробиться он прекращал разговор. И тут же перезванивал снова:
– Я звонил тебе только для того, чтобы сказать…
Но она его перебивала:
– Вот и надо было сказать то, для чего звонил, а не выяснять, кто у меня шумит – сексуальный партнер или телевизор.
Он не умел говорить на таком уровне. Путаясь и сбиваясь, как мальчишка, он заходил в тупик от ее вздорности. И тут же подыскивал
Ей нелегко, уговаривал себя он, она ведь с ним изначально напряжена.
Оказавшись здесь одна, без мамы, подруг и всех ее принципов, вызывающих у него снисходительную улыбку. Все время – наедине с ним, как назло всегда правым, хотя иногда и уступающим и сдающим свою правоту… Да еще с этой его готовностью все понять и принять – во что верить ей просто глупо…
Она сразу перешла с ним на ты, и он это принял с готовностью, соблазнившись новизной. Хотя на ты с ним его избранницы уже лет двадцать не говорили. Даже в постели обращались по имени-отчеству, что ему льстило и, как ни странно, его сексуально поднимало. Но ее дворовую привычку «тыкать» незнакомыми взрослым мужикам он принял с восторгом юнца.
Хотя ее полная отвязанность все чаще выбивала его из колеи.
Вот и сейчас, разозлившись, он в сердцах брякнул:
– Ты меня доведешь. И я все это к свиньям брошу!
– Я давно к этому готова, – она никогда не лезла за словом в карман.
– Хорошо. Давай отправим тебя подальше…
– Куда?! В заграницу что ли? Как твою Ленку? Я согласна…
И на целых полдня отключила мобильник.
Это дало ему время, чтобы успокоиться и вернуться к своей безупречной Системе,с ее давно найденными ответами на вопросы – как разговаривать и поступать в таких случаях. Ну, скажем, во время ссоры, найти любой повод переключиться – хотя бы на то, чтобы заварить кофе. И в это время таки задать себе все тот же классический вопрос: чего ты, собственно, и впрямь хочешь? Ведь чаще всего это противоположно тому, что ты требуешь.
Когда телефон, наконец, ответил, он промямлил ей что-то вроде:
– Ничего из того, что я тут намолотил, я тебе говорить не собирался…
– А зачем тогда молотил?
– Надеялся, что ты меня не послушаешься. Все просто. Когда мужик говорит «Ты можешь уйти», он ждет в ответ: «Я не хочу никуда уходить». И все. И он счастлив.
– А почему ты не мог сказать прямо «Останься»? Зачем этот детский сад?
– И ты бы осталась?
– Не знаю. Но… Почему нельзя как-то проще?
– Это, пожалуй, самое трудное. Простота, казалось бы, нам ничего не стоит, но дается сложнее всего.
Но она упрямо произнесла, как подводят черту:
– Только не пытайся теперьвсе на меня свалить…
Глава десятая
ПОЛНЫЙ ЗВЕЗДЕЦ
– Я тут с мальчиком по Вильнюсу прогуливаюсь…
– Не понял?
– Это Сеня. Из «Фабрики звезд», он там супер, я тебе про него рассказывала, я ему даже написала по электронной почте, а потом я пошла в Интернет-кафе, а от него сто писем. Понимаешь, он, оказывается, меня разыскивал, не понимая, куда я запропастилась. Я ответила, и вот вчера он приехал…