Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 3
Шрифт:
— Ага, скоро уже должны этому герцогу башку отрубить, тогда и зайдёте, — дружелюбно кивнул второй стражник, стоящий у ворот.
Хотя новость была и хреновая, но утешало одно, башку моему отцу пока не отрубили. Я стал просчитывать варианты, обернуться в сокола я сейчас не мог, так как истратил слишком много сил на мальчишку, а их у меня без того не было от слова совсем. Ввязываться в драку со стражниками было тоже чревато, слишком хорошо охранялся вход в город. Оставалось только одно — договориться, а этого я делать совершенно
Мы отошли немного в сторону, чтобы взвесить все за и против.
— Может их подкупить, а? — тихо спросил я Леона.
— Нет, их слишком много, — не поддержал идею Леон, — не подкупишь, видишь же на стене контролер.
Леон задумчиво потер подбородок, но видимо, ничего ему в голову не лезло, как и мне.
Фил, по-видимому, устав держать пацана на руках, шумно сгрузил его прямо на землю. Я рассеяно скользнул взглядом по бледному лицу мальчишки. Потом посмотрел на небо — солнце важно выкатилось в небо своим округлым телом и начинало прожаривать землю. Времени не оставалось совсем.
Единственным вариантом попасть в город для меня было обращение в сокола. Я стал собирать силы, для трансформации, понимая — несмотря на то, что она может стоить мне жизни, я должен спасти отца, спасти, во что бы то ни стало…
Но меня остановил чей-то громкий оклик.
— Эй, вы! — к нам бежал контролер, что кричал со стены, такой крепкий мужик лет сорока, с очень длинными седыми усами и лысой башкой. — Где вы нашли этого мальчишку?!
— На кладбище, — не подумав даже, что можем проколоться, хором признались мы.
— Что вы с ним сделали?! — склонившись над парнишкой, забормотал контролер. — Это же сын Лесли одного из тринадцати братьев Триликого! Вы хоть представляете, что он с вами сделает, проходимцы!
— Точно — это парнишка Диксен, — хором подтвердили стражники, подтянувшиеся следом за контролером.
— Взять их под арест! — велел седоусый контролёр, подняв Диксена на руки. — С ними будут разбираться после суда над герцогом. Мальчика я снесу к лекарю. Не дай Триликий с ним что-нибудь серьёзное, не сносить нам всем голов!
Мы в окружении стражников потопали в город. Одна проблема решилась, назревала следующая, как сбежать из-под стражи до того, как нас где-нибудь запрут.
Двое стражников остались на страже у ворот, контролер с мальчишкой на руках, опередив нас, исчез из поля зрения. С нами же осталось только трое надсмотрщиков. Видимо, они в суматохе решили, что мы не особо опасны.
Что же, это было нам только на руку.
Когда ворота закрылись за нами и мы немного отошли от стены, я испробовал самый тупой, но самый действенный метод — посеять панику.
Я взял и поджег плащ грудастого выскочки Мориса, и вместе с ним рукав другого.
— А-ааа, Морис, ты горишь! — завопил я.
— Он и вправду горит! — поддержал мою панику другой стражник.
— А у тебя рукав в огне! — заметил третий.
— А-а-а-а! Горю!
Они заметались
А мы с Леоном и Филом между делом рванули на утёк. Стражники опомнились не скоро. Но всё же, опомнившись, бросились за нами в погоню да с такой отборной бранью, что уши у меня скрутились в трубочку и закурили с тоски по местам, в которых я не был.
Улицы были узкие и грязные. Вблизи город терял всё своё великолепие и на поверку оказался просто воняющей дырой, состоящей из серого камня и канав со сточной водой. Людей на пути почти не попадалось.
Вскоре я понял почему. Все собрались на Главной площади, смотреть, как отрубают голову моему отцу.
Ближе к центру город становился светлей, а улицы шире. Появлялся воздух, островки зелени, фонтаны.
Сначала мы услышали рокот, а потом уже узрели такую толпу, будто оказались на Чемпионате мира по футболу. На огромной площади яблоку негде было упасть.
Я увидел его сразу. Отец стоял в самом центре толпы, на высоком помосте. Он был закован в кандалы. Но держался гордо. С одной стороны от него стоял палач с огромным топором, с другой стороны, глашатай со свитком в руке. Над толпой и помостом были сооружен балкон, там, чинно в ряд, сидели тринадцать мужиков с невозмутимыми лицами и равнодушно наблюдали за происходящим сверху.
Засмотревшись на отца, я не заметил как грудастый Морис, подкравшись сзади, схватил меня за запястья и потянул к себе.
— Попался, щенок! — довольно процедил Морис.
Тут-то я и отвел душу. От сердца к сердцу — пробил ему грудину. Мориса согнуло пополам, он жадно стал хватать воздух ртом.
Я же вновь попытался пробраться через толпу людей к отцу. Но толпа стояла стеной, толпа гудела, словно растревоженный улей.
— Именем Триликого, по приговору Тринадцати братьев ордена Триликого и ученого совета Академии Триликого, герцог Герберт признается виновным в измене и клевете в целях захвата власти и свержения существующего строя. А также, в смерти собственного сына — герцога Эрика Герберта, который был намеренно отправлен им в гиблые земли. Данные злодеяния караются лишением всех титулов, земель и смертной казнью через обезглавливание, — между тем громогласно зачитывался смертельный приговор моему отцу. — Данный приговор вступает в силу прямо сейчас и обжалованию не подлежит. Приговоренный может сказать последнее слово.
Отец поднял глаза, посмотрел поверх голов собравшихся людей и ничего не сказал, лишь слегка вздернул подбородок, выражая своё презрение. Это разозлило толпу, как всегда желавшую хлеба и зрелищ. Послышались оскорбления, в отца полетели огрызки.
Я, устав от бесплодных попыток пролезть через толпу зевак, решил, что сейчас самое время показать себя во всей красе.
Я просто стал раздвигать толпу, как Моисей море, и двигаться к помосту. За мной по проторенной мной дороге шли Леон и Фил.