Даю слово
Шрифт:
– Просто тобой руководя ускоренный анализ и гиперопека, — киваю я, поджав губы, сама не понимаю то ли я соглашаюсь с ним, то ли подкалываю.
— Да, я опекаю моё сокровище, моё хрупкое счастье. Как большой и сильный мужчина я может быть это делаю грубо, но зато основательно. Когда переезжаем? Завтра с утра?
— Ты меня поражаешь, — вот теперь я язвлю. — Я ожидала, что ты скажешь прямо сейчас.
— Я просто очень сильно себя сдерживал, — мне нравится, как играет его взгляд и как растягиваются в усмешке эти самоуверенные губы. Теперь мне это нравится, потому что я приняла его в свой круг, доверив себя, потому что он втиснулся в мой панцирь, став мне родным,
— Я перед тобой бессильна, — вздыхаю, качаю головой, смущаясь этому странному ощущению будто мне приятно ему сдаваться.
— Ты думаешь, что ты слабая? — спросил он у меня, закрывая дверь моей спальни, когда мы убедились, что Никитка наконец уснул.
— Сломлена, а значит слабая. Была по крайней мере, такой я себя ощущала, — смотрю в эти умные внимательные глаза.
— Ты ошибаешься, Злата, — качает он головой. — Никогда я ещё не встречал женщину сильнее, чем ты. Твоя душа, твой дух, сила воли настолько выносливы! Отчего и сердце твоё великодушно. То, что ты пережила, и как ты это приняла, твоё отношение к ребёнку, заставляет меня задыхаться от восхищения. Фобия просто способ защиты. На самом деле ты невероятно сильна своей внутренней силой. Многим, да и мне тоже, до тебя очень далеко. Я говорю тебе как есть, а не потому, что я в тебя влюблён и готов восхвалять на каждом шагу.
Попав под влияние его привлекательности, этих его уверенных слов, мне вдруг захотелось кое-что попробовать. На меня впервые в жизни накатила инициатива заняться любовью на моих условиях. И мои пальцы потянулись к пуговицам его рубашки. И пусть они дрожали, а дыхание замирало, но я настойчиво продолжала его раздевать под этим оценивающим мужским взглядом.
— Сегодня я веду. Хорошо? — выдохнула я, вскидывая голову.
— Как скажешь, — улыбнулся он.
— Ты первый мужчина, с которого я хочу содрать одежду, потому что мне припекло усесться на тебя сверху.
— Ого. Только позволь тебя поправить. Я единственный мужчина, с которым ты всё это будешь проделывать! — заявляет Захар, не пытаясь мне помочь, предоставляя мне возиться с его ремнём. Захар возбуждён. И чем решительнее мои дрожащие руки — тем сильнее он возбуждается. Толкая его на кровать и пока я снимаю с себя одежду, глядя на меня он нетерпеливо постанывает. И это сводит меня с ума. Его стоны, моя смелость, эта накатившая страсть пьянит и туманит рассудок. Усевшись на него, сжимаю его запястья, не позволяя ему касаться и руководить. Сегодня будет так как я хочу, мой темп, мои движения. Наслаждаясь, медленно раскачиваюсь, растягивая удовольствие. Захар рычит подо мной изнемогая, ему хочется быстрее.
— Люблю тебя, — наклоняюсь и целую его в губы, в шею, кусаю за плечо. Я не узнаю себя такую, потому что себя такую я ещё не знаю.
— Ты совсем меня хочешь с ума свести?
— Да, — целую в горячие губы, ловлю дыхание, прижимаюсь к колючей щеке и начинаю двигаться быстрее.
— Дальше …некуда! — со стоном взрывается Захар.
Я не только привыкла к его прикосновениям. Я полюбила сексуальное удовлетворение, которое он мне приоткрыл. Но которое нам ещё предстоит познать в полной мере. Я полюбила своё
— Люблю тебя, — засыпая, шепчу ему на ушко, умащиваясь у него на груди. Размеренный стук сильного мужского любящего сердца срабатывает лучше любого успокоительного.
— А я тебя. Люблю и дурею от этого своего чувства, — первое, что я услышала, проснувшись утром. — Готов упаковать тебя в чемодан и перевести к себе навсегда. Как твой босс приказываю тебе остаться дома и собирать вещи. Как будущий муж прошу тебя поторопиться, потому что я весь в предвкушении. Бери только самое необходимое и погнали.
Сказать легко, но сборы затянулись. Понятия не имею откуда у меня столько «необходимых вещей». Одних только любимых игрушек Никиты три чемодана. И если бы Захар нас не подгонял, мы бы собирались до завтрашнего вечера. И вот где-то ближе к обеду, когда я даже без тяжести на сердце была готова покинуть свой дом, позвонила Нина.
— Здравствуй, моя дорогая. Как твои дела?
— Привет, моя хорошая. Слишком много мне тебе нужно рассказать, — выдыхаю в трубку, прижимая её сильнее к уху. — Но самая свежая новость — сегодня мы с малышом переезжаем к Захару.
— Это хорошо, это замечательно. Будет тебе на кого оставить Никиту. Потому что у меня есть новость для тебя. Злата, мне сообщили, что твой отец сегодня скончался.
— У него не было дочери, он от меня прилюдно отрёкся, — выдавила я вмиг изменившимся голосом.
— Думаю, он сказал это сгоряча. Тебе стоит поехать проститься с ним. Но готова ли ты встретиться со своим прошлым?
Глава 20
— Что-то случилось? — голос Захара тут же встревожился. Ох, как же он моментально меня чувствует! Я даже лицом к нему повернуться не успела, но по моему голосу, по моим опущенным плечам — он уже знал, что снова нужно решать проблемы. И что поразительно — он был к этому готов. Как же эти глаза умеют поддерживать! Все его движения, выражение лица, походка — всё говорит о том, что это моя стена, за которой я могу укрыться, опереться и спрятаться. И я так была ему за это благодарна! От переизбытка чувств мне так хочется для него что-то сделать, выразить свою нежность, благодарность, своё восхищение.
И только я собралась открыть рот, как у Захара зазвонил телефон. Он было собирался отбить звонок, но глянув кто звонит, скривился:
— Извини, золотце, я должен ответить. Это не займёт много времени, — бросил он, извиняющимся голосом. — Да, я слушаю. Ясно, — желваки заиграли и его лицо мгновенно изменилось. — Во сколько примерно можно оценить урон? Разберись со всем, я пришлю тебе в помощь Рината и Олега. Сам подъеду позже, мне нужно решить важные семейные вопросы.
— Что-то случилось? — теперь настала моя очередь задать этот вопрос. — Я могу чем-то помочь?
Захар улыбнулся. Посмотрел на меня с какой-то нежной признательностью. Не пойму, чего он такой довольный, видно же, что стряслось что-то серьёзное.
— Ты уже помогаешь. Тем, что есть в моей жизни. Я справлюсь, разрулю, как всегда. Это не так важно. Подумаешь, полинял на деньги, подожгли один из офисов компании. Все живы. Просто слегка неприятно. Что у тебя?
— Умер мой отец. Сегодня. Нина советует поехать на похороны, и проститься. Но я сомневаюсь. …Странный осадок на душе, — качаю головой. Он подходит, и я с облегчением прижимаюсь к этой широкой груди. — Для меня ты мой герой. Ты знаешь об этом?