Даже если вам немного за тридцать
Шрифт:
Впереди, вдалеке на берегу, замаячил какой-то мужской силуэт. Высокий, статный... У нее замерло и бешено заколотилось сердце. Но она не ускорила шаг. Шла и вглядывалась. Прямо на ее пути стоял ...нет, не Роутер, Дашков! Она расстроилась. Уже потом, ночью, долго анализировала свое поведение: "Неужели я жду англичанина?"
Она подошла.
– Здравствуй, Лиза.
– Привет.
– Я -- проездом. Еду в Испанию...Вероника и Уильям приглашают меня туда, отпраздновать День рождения...Они...знают, что с тобой произошло, и что ты -- на лечении...- он вздохнул, -
– Коля, (он заметил, что она больше не называет его ни "Дашков", ни "Николя", это осталось в той, прежней, счастливой жизни), если ты еще не понял, что произошло, я объясню тебе еще раз. Я больше не считаю себя твоей женой, я никуда с тобой не буду ездить, и сразу, по возвращении домой, я подаю на развод, мне не хочется даже числиться твоей женой. И носить твою фамилию. И я ни на что не претендую! Я подпишу все бумаги, мне ничего от тебя не надо!
– А давай ты еще раз обо всем подумаешь! Например, о Косте!
– А давай, ты не будешь учить меня, как мне жить! Думать надо было тебе, когда ты променял меня на эту...курву!
– нашла она подходящее польское словечко.
– Лиза, ты очень здравомыслящая женщина. Я не верю, что ты вот так, разом, способна разрушить наши отношения. Я не хочу тебя терять! Я...просто попал в такую ситуацию....Но, ты же не хочешь меня выслушать... Все люди ошибаются.
– Но не все люди женятся на дочерях Юпитера, - неразборчиво, недовольным тоном пробормотала она.
– Что-что? Да, если хочешь знать - никакой измены не было...Я заехал за твоим ноутбуком, ты же сама просила, а там эта Маруся... Говорит:
"Николай Николаевич, там для Вас документы какие-то принесли". Я захожу, а она - голая, и тут же ко мне прильнула...
Лиза брезгливо сморщила нос:
– Будьте так любезны, избавьте меня от подробностей! Коля, я больше не буду возвращаться к этой теме, потому что она мне неприятна. Так вот...Есть такое высказывание, у Пауло Коэльо, он, конечно, очень модный писатель, но, видит Бог, это его не портит, он сказал: "Что случилось один раз -- то может никогда больше не повториться. Но если что-то случилось дважды -- то это непременно повторится еще раз". Ты обидел меня уже дважды. Первый раз я простила, мы тогда с тобой всю ночь проговорили, и я тебе сказала, что больше -- не прощу никогда. Потому что это станет твоим правилом. Я не могу жить с мужчиной, и постоянно ждать удара в спину. Я должна доверять своему мужчине. Больше, чем самой себе!
Он, молча, слушал. Руки - в карманах модных белых брюк.
– Коля, тебе такое простить нельзя. Ты очень хорошо знал, что делаешь. Я тебе объясняла. Ты знал, что наносишь удар по своим детям, и ты его нанес, и знал, что я никогда не прощу измену. Из всего вышесказанного, - повысила она голос, - я заключаю, что ты намеренно мне изменил. Тебя тяготила моя слишком большая, на твой взгляд, власть над тобой. Ты подспудно хотел от меня избавиться. И ты на подсознательном уровне, понял, что есть единственный
Он возмущенно поднял руки:
– Лиза, хватит мне твоей психологии. Жизнь гораздо проще! Ну, захотела симпатичная девчонка соблазнить босса...
– Так какие проблемы? Все симпатичные девчонки мира - в твоем распоряжении! Вперед, к победе!
– Лиза, - вдруг очень тихо сказал Дашков, - Я обнаружил очень неприятную вещь -- я не могу без тебя жить. Просто не могу. А ты...так глупо попадаешься на провокации. А если бы тебе такое подстроили?
Лиза пожала плечами, передразнила:
– Подстроили! Коля, сделай одолжение, расскажешь это двадцатилетним девочкам. А я -- уже опытная...Меня уже подвозили...Мне пора идти, Машка в такое время всегда звонит, а я телефон не беру на прогулки. Коля, я не вернусь, мне не нравятся твои поступки по отношению ко мне. Знаешь, как Суворов пишет? "Учитесь видеть тенденции..." Мне наши с тобой тенденции не понравились. Живи теперь без меня. И не спейся, пожалуйста. Выглядишь ты -- не очень.
– А ты -- прекрасно. Совсем, как прежде.
Она уже не слушала, шла дальше, по берегу. А он стоял и смотрел вслед прекрасной, длинноногой, чужой блондинке.
– Ке белла! ( Ит.
– Какая красивая!) - услышал он отзыв двух итальянцев, мимо которых только что прошла его жена. Мужчины тоже обернулись ей вслед и провожали ее глазами.
Он вздохнул и начал подниматься наверх, к зданиям. Потом, вдруг, развернулся, и помчался ей вслед. Он догнал ее и рывком развернул к себе.
– А это что? Ты не хочешь мне объяснить?
Он всучил ей тонкую пачку листов А-4 с набранным текстом. Она взглянула и обомлела. Там полностью была распечатана ее переписка с Роутером. Он влез в ее ноутбук! Он знал о ней все!
– Коля, ты -- больной человек, вот все, что я могу тебе сказать. Эти твои слежки, фотографирование, читание переписки. Ты и в трусиках моих рылся?
– Я спрашиваю тебя, что это такое? Ты завела шашни с английским министром, а меня обвиняешь в измене!
– Коля, писать -- не трахаться.
Она опять пошла вдоль берега. Потом оглянулась:
– Если твое мужское эго задето тем, что от тебя ушла жена, я разрешаю тебе говорить всем друзьям, родственникам и знакомым, что это ты меня бросил. Обещаю ничего не опровергать и не комментировать. Да мне и не осмелятся задавать подобные вопросы!
14 августа Лиза опять приехала в Неаполь, на семейную вечеринку в честь шестидесятипятилетия Доменико Чичорелло. Маша встретила ее на вокзале, вся восторженная и хорошенькая, она была заметно взволнована, потому что именно на завтрашней вечеринке, они с Доменико решили объявить всем о своей помолвке.
Лиза быстро плюхнулась в Машкину машину, рассказала ей, о приезде Дашкова и об их разговоре. Восхитилась отдыхом и Италией.
– Машка, вот смотрю на вас, на англичан, и думаю: хоть торчком, хоть ползком, а Украине надо двигаться в Европу. И только туда! Надо!