Дебют в криминальных тонах

Нарватова Светлана

— Только если Светлый поклянется, что сделает всё возможное, чтобы выполнить мое желание, — призрачная девушка сделала беспроигрышный ход.

— Клянусь, — искренне сказал Аквилеро, прижав правую руку к сердцу. Джетте не приходилось видеть Светлого таким. Сейчас она его даже боялась.

— Я тоже клянусь, что сделаю всё, что в моих силах, — сказала она. — Только мы до сих пор не знаем, кому же нужно отомстить?

— Я до сих пор не сказала? — удивилась Агуэда. — Это нынешний Глава города.

Дамиан и Джетта уже десять минут шли по подземному

ходу. Девушка немного отстала в темноте — как чуть раньше сделал он сам. Естественные надобности никто не отменял, между прочим.

— Не нужно так топать, — упрекнул Аквилеро догонявшую его спутницу. — И ты мне все ноги мне в Ратуше отдавила. Слониха.

— Только при Слоне такого не ляпни, — фыркнула Темная. — А как я еще могла заткнуть тебе рот?

— Милая, где мой рот — и где мои ноги?

— Но ведь сработало?

— Только потому, что помимо рта и ног, у меня есть мозг, и я умею им пользоваться. Так что совершенно не понимаю причин твоих «наступательных» действий.

— Я же видела, как ты расчувствовался. Ничто не пробирает мужскую волю так, как вовремя пролитая женская слеза. И любое вранье пройдет на ура.

— Джетта, призраки не врут. Вообще. Такое вот побочное действие превращения. Ты думаешь, почему столько народа за ними охотится? Надеются узнать, где спрятаны сокровища. Поскольку если призрак сказал, это надежно, как могила.

— Что-то я не слышала о тех, кто разбогател таким образом.

— Разумеется. Призраки не страдают благотворительностью.

— Но ведь они могут таким образом расплатиться за отмщение, как Агуэда.

— Джетта, не смеши. Ты угадала — наше привидение действительно очень хочет отомстить. Но это большая редкость. Кому оно нужно, это отмщение, если после него призрак исчезает? Нормальные бесплотные держат истории своих злоключений под большим секретом — чтобы какая-нибудь добрая душа не вызвалась помочь по собственной инициативе. Так что делиться информацией о кладах призраки не спешат. Они предпочитают от души перекусить.

— А что они едят?

— Я же сказал. Души. Тех, кто их боится.

Тут, от осознания чудом миновавшей опасности, у Джетты второй раз за ночь ослабели колени.

— Давай каплю передохнем, — попросила она, опираясь о стену. — Ты несешься как бешенный

— Неженка, — фыркнул Светлый. — Ладно.

Он присел рядом на корточки, опираясь спиной о земляную стену.

— Дами, там, в Ратуше, ты говорил, что родился третьим сыном в знатной семье…

— Да.

— И должен был пойти в духовенство.

— И пошел, — кивнул Аквилеро. — В двенадцать лет меня отдали в школу при монастыре.

— Хм. Монастырь, надо полагать, быть женский.

— Почему же, — Пусик не повелся на «шпильку» и ответил совершенно серьезно. — Самый настоящий мужской. Только я оттуда сбежал. Понял, что не мое, и сбежал.

Джетта присвистнула.

— Какой же ты после этого Светлый? Светлые костьми лягут, а свой долг выполнят.

— Жизнь не столь категорична, Темная, — Дамиан глядел ей в глаза,

и казалось, в их глубине таится магнит, от которого невозможно было оторваться. — Стопроцентных Светлых и стопроцентных Темных практически не существует. Темные тоже следуют своим правилам и договоренностям и соблюдают свои законы. Потому что законы и правила очень упрощают жизнь. А Светлые не всегда слепо следуют догмам и законам, потому что на все случаи правила не предусмотришь. В людях перемешано Темное и Светлое, и не всегда разберешь, где кто. Но, как ни странно, я — исключение.

— Ага. Все люди как люди, а ты — Прынц.

Светлый рассмеялся.

— Хуже, — сказал он, расшнуровал ворот рубахи и спустил ее с левого плеча.

На нем красовалась оскаленная морда белого тигра с голубыми глазами. В темном коридоре подземного хода, при огоньке «светляка», казалось, что татуировка выступала из кожи. Так выглядел знак избранного Пресветлым Богом.

— Ух, ты! Умелец делал! — восхитилась Джетта.

— Знак настоящий. Можешь потрогать, — Светлый подмигнул.

— Вот еще. Может, это заразно. — Воровка на всякий случай спрятала руки за спину. Хотя хотелось попробовать его на ощупь. — Хочешь сказать, что ты действительно Просветленный?

Дамиан пожал плечами:

— Сам удивляюсь.

— А как это случилось?

— До сих пор не понимаю, — Светлый уронил сложенные в замок руки между коленями и ссутулился. — Я, когда сбежал из монастыря, подался в оруженосцы к бродячему рыцарю. — Теперь он смотрел перед собой, будто прокручивая перед мысленным взором прошлое. — А тот перешел дорогу одному магу. Мне тогда было всего шестнадцать. В общем, оказывается, когда в тебя летит Черный Шар, искренность молитвы и глубина веры возрастают просто до невиданных высот.

Все слышали легенды о «Черном Шаре», смертельном заклятии, убивающем жертву долго и мучительно. Джетта не доверяла никому. И не верила. Но на какой-то момент всё же допустила, что Аквилеро не врет. И ей стало страшно.

— Так ведь он запрещен… — тихо произнесла Темная.

— Да, нужно было рассказать об этом магу. Но как-то я не успел, — ехидно заметил Аквилеро.

— А правду говорят, что Просветленные лично общаются с Богом?

— Правда, — кивнул Пусик. — Хотя тогда я думал, что у меня галлюцинации. Но потом обнаружил на плече знак.

— И что Он тебе сказал?

Джетте было очень любопытно. Даже если Дамиан врал, то врал он очень ладно. Такое и в качестве байки послушать не грех.

— Почти ничего. Я тогда умолял: «Пресветлый, я сделаю всё, что попросишь, только пусть я выживу». Он ответил: «Договорились». И Шар неожиданно изменил направление и помчался в мага, его запустившего. Тот даже ничего предпринять не успел. Рыцарь его потом добил. Уж очень тот страдал, бедняга.

— Не понимаю, — Джетта помотала головой, отказываясь принимать такую насмешку Богов, — Пусик — и Просветленный… Мало того, что бабник, так еще и из монастыря сбежал, предал род. Ничего не понимаю…