Дед, бабайка и чумовой парик
Шрифт:
И поняла, что в глаза-то Рею взглянуть не могу.
Призрак терпеливо дожидался, пока я соизволю наконец в себя придти. Молча. Не говоря ни слова. Тем временем безумно хотелось уйти.
И причина была не в том, что уже совсем стемнело и ветер дул отнюдь не теплый; на коже выступили мурашки и носом шмыгать я, похоже начинала только так. Вот заболеть мне только не хватало сейчас.
– Уже в порядке? – от неожиданного вопроса я даже вздрогнула и тут же утвердительно кивнула. – Ты… видела там что-нибудь?
Так.
В общем…
– Нет.
– Ясно, – тихо кивнул Рей, без тени усмешки. – Врать ты не умеешь.
Уй, черт. Я не хотела.
– Ладно, – убито вздохнул призрак, – пойдем, рану твою обработаю.
– Какую еще… – я осеклась, осознав, что надрывно саднит плечо.
По ключице действительно тянулся глубокий довольно порез, заворачивая за спину. Ах вот оно что… Он с помощью физической боли все это дело провернул… Ну ясно.
– Это единственный способ был тебя оттуда выдернуть, – виновато пробормотал Рей и тут же добавил уже более бодро, – так что не обессудь. Шуруй давай. Или кровью истечь хочешь?
Кровью истечь я не хотела, поэтому довольно энергично преследовала в указанном направлении. Но рана, по расчетам моим, не такая уж и серьезная была. И болела несильно.
Рей заставил меня опуститься на стул посредине светлой небольшой ванной и снял плащ, оставшись в одной борцовке. Он принялся сосредоточенно колдовать с аптечкой, так что рану на плече щипало немилосердно, но я стискивала зубы и терпела.
Не ныть же.
Ему-то.
– Ничего мне сказать не хочешь? – как бы между прочим буркнул призрак. – Что я последняя мразь, например.
– Зачем тебе говорить, если ты это итак знаешь? – хмуро фыркнула я. – Ты… ну ты… может… Ты же задумываешься о том, что делаешь.
– Зря так думаешь. В большинстве случаев, вообще-то, нет. За редким исключением…
– Кто эта девочка? – прервала я и тут же в прямом смысле, больно так, до крови прикусила язык.
Ему же может быть больно об этом вспоминать. Как и мне больно было внутри его грез. Это ж до безумия.
Призрак скрипнул зубами и неохотно ответил.
– Просто девочка-сирота, за которой я присматривал. А потом получил приказ убить. Потому что доброта – это для людей.
А вот и неправда. Впрочем, я и так уже ляпнула лишнего. Поэтому больше мучать не буду.
После сомнительного содержания процедур, результатами которых стало почти бережно забинтованное плечо, я, слегка пошатываясь, направилась в спальню. Вроде бы обычный день был – хотя в каком понимании обычный, даже смешно звучит – но устала, как собака. Чуть погодя, я даже не сразу заметила, рядом на постель опустился Рей и без слов притянул меня к себе.
– Ты вот меня понимаешь, – сонно пробормотал он,
Ой… Как признание в любви прозвучало-то…
Ладони, теплые такие, скользнули по плечам и вниз по талии. Призрак слишком недвусмысленно прижал меня к себе. Странное что-то происходит… Губы осторожно коснулись шеи, да так что внутри все перевернулось. Такого со мной еще никогда не было. Дрожь колотит…
И отстраняться до безумия не хочется. Но он же меня совращает, черт возьми! И я потом об этом пожалею. И, наверное, горько.
Я резко отодвинулась, пробормотав что-то про то, что мне восемнадцати еще нет и отвернулась к стене.
Рей молча вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
========== Часть 37 ==========
Этой ночью мне снилась мама.
Она сидела на кухне поздно ночью, закрыв лицо руками; ее худые, хрупкие плечи нервно вздрагивали то и дело. Плачет? Из-за меня, наверное…
Сердце болезненно сжалось, и тревожно засосало где-то под ложечкой, так что я сама едва не зарыдала. Мамочка…
А ведь у нее больше-то почти никого нет.
Что за черт происходит? Дурной такой сон. И самое главное, яркий невыносимо, как будто я и правда там, рядом стою, но она меня не видит. И, кажется, еще и не слышит. Я звать пробовала, за плечо трясти – без толку.
Потом откуда-то появилась телефонная трубка, из которой сквозь помехи слышался голос «обожаемой тетушки», какие-то тревожные объяснения, слова поддержки и чуть ли не соболезнования. Ах старая карга, она же обещала меня прикрыть и соврать что-нибудь удобоваримое. Ну какого черта она чуть ли не всю правду вывалила?! «Пропа-ала без вести», значит?
Тут у меня тревожно дернуло где-то под сердцем. Ведь Рей именно так о своих «жертвах» отзывался, да?
Чертово пробуждение. Чувство было такое, что я не спала в кровати, между прочим весьма крепко, ни разу не проснувшись за ночь, а целую ночь, старательно напиваясь, по черному отжигала на какой-нибудь дискотеке. Вопреки ожиданиям, меня уже совершенно не волновал вопрос, как я смогу взглянуть в глаза призраку после вчерашнего недоразумения.
Я лежала в теплой кровати, апатично уставившись в потолок. И тут до меня резко, до болезненного отчетливо и внезапно так дошло, что этот сон – на самом-то деле правда.
Не знаю, с чего вдруг так подумалось, но сомнения уже не было ни толики. Я подскочила, как ошпаренная, и бросилась искать Рея. К счастью, тот довольно быстро нашелся на своем любимом балконе.
– Значит, так, – без приветствий начала я, – зачем, а я не сомневаюсь, что ты в курсе, вы моей маме наплели такого… такого бреда… Ведь тетя обещала, что пока можно, будет все хранить в секрете!
– А, так ты знаешь… – почти что прошептал он, неохотно оборачиваясь; меня аж током прошибло. Все-таки, правда! Вот же бесстыжие…