Дед, бабайка и чумовой парик
Шрифт:
– Эй, вы оба. Не переводите тему! – неожиданно резко окликнул Адро. – Он стоял в углу комнаты, скрестив руки на груди и явно намереваясь сказать что-то очень неприятное.
По коже холодок противный прошелся.
– Господин Адро, право же, не надо… – попытался уговаривать Рей, но явно был не в состоянии, особенно теперь, спорить с сангвиническим, фонтанирующим энергией вампиром.
Фу, хоть сейчас бы воздержался, надеюсь, он не проводит подпитку свою через кого-то из нас. Это бы верхом сволочизма было.
Лучше, вон, к аристократичному
– Ты свои игры кончай, – Адро посерьезнел внезапно, – в ненависть ты уже наигрался, да только если между вами любовь, и не спорь, ибо так оно и есть, ей все ваши шуточки нипочем. Испытания Кроу нипочем тоже. Ребят, завершайте уже бегать от самих себя. Особенно ты, – он крайне выразительно взглянул на призрака. – Будет еще второе испытание. В котором тебя, Саша, в цепи закуют, а лупасить будет Рей. И чем беспощадней, тем лучше. Да только человек-то так быстро не очухается…
Я уставилась на вампирскую морду огромными глазами, не в силах выдавить из себя хоть слово.
– Просил же… – раздосадовано процедил Рей, взглядом в сторону Адро метая молнии.
– Лучше скажи, как выпутываться будешь.
Призрак с трудом сел, и краем глаза я заметила, что спина у него почти полностью зажила, остались только неприятно-красноватые рубцы. С облегчением выдохнула. Ему лучше. Пока что это главное.
Как же я ненавижу загробный мир. Все те, кто считают людей самыми жестокими на свете, слишком сильно заблуждаются. Это ж надо быть такими садистами. А ведь это только поверхность, есть же еще Преисподняя.
И что, уже совсем ничего нельзя исправить? Не верю.
Какая глупость с моей стороны.
========== Часть 45 ==========
Адро сидел на подоконнике и отрешенно наствистывал странную песенку. Вроде бы и детскую, но какую-то слишком потустороннюю. Он старательно вид делал, что всеми своими мыслями где-то далеко отсюда находится и вовсе нас смущать не хочет.
Я заканчивала очередной сеанс по лечению, ощущая, что вот еще немного и точно свалюсь без сил, но проклятый префекционизм брал свое, раны-то почти уже затянулись. Жутко хотелось наконец довести все до завершения. Я вздохнула и бухнулась лицом в кровать.
– Уже все? – Рей как-то даже удивился, судя по голосу.
– Все-все, – я махнула ему рукой, не спеша подниматься. Тяжко все-таки.
И тут поняла, что призрак нахально нашалился следом. Вылечился, черт бы его… Я все еще в глаза не могу смотреть…
– Не щекочи меня…
На Рея просьба плохо подействовала, он усадил меня на колени, как куклу или котенка какого и продолжил ненавязчиво домогаться. Я хотела попросить, чтоб не делал так, но слова решительно не желали говориться. Он такой теплый, и пахнет, как прошлый ночью, но еще немного – кровью. При воспоминания об этой самой прошлой ночи я нервно сглотнула. Сердце мое так не вело себя еще никогда. Ноет. Сладко.
Краем глаза я заметила, что Адро втрое больше усилий прикладывать стал, что вообще не при делах и все такое.
Дверь
– Нижайше прошу простить, – произнес он так, будто требует немедленного нашего упадания в свои ноги и лобызания носков ботинок, – господин Кроу велел приступать как можно скорее. Он видит, если талант смертной оправдался, то чем скорее мы уладим все условности, тем лучше. Потом ей можно уже будет приступать к работе.
Мне вдруг как-то неожиданно захотелось залезть под кровать, но гордость не позволила. Вот засранец. «Усло-о-овности»…
Нет, это, конечно, естественно, излупасить «смертную» до смерти, в особенности, если обычаи предписывают.
Но почему-то мне кажется, что все они здесь от подобных зрелище недюжинное удовольствие ловят.
Я даже не ожидала, что все так быстро будет. И вообще, упорно не верилось. Чтобы Рей… Он крепче сжал мое запястье, не говоря ни слова. Не в силах, наверное, сказать. Это у меня приступ глупой напускной храбрости, как всегда…
Больше всего хочется, чтобы Рей ослушался. Потом неважно, что будет. Потом вообще все неважно будет. Только могу ли я такого от него требовать, ведь не знаю же, что заставляет его подчиняться.
– Господин Кроу уже ждет вас, – дребезжащим ото льда голосом объявил служка и вышел.
Мы с призраком переглянулись молча, а Адро схватился за голову. Самое страшное будет сейчас. Пока еще ничего не началось.
Рей избегал моего взгляда. И молчал. Потому что говорить что-то было сейчас бесполезно. То, что должно произойти, выше человеческого понимания.
Он уткнулся носом мне в затылок и глубоко вздохнул, ероша волосы. Потом выдавил сухое:
– Идем.
«Ну ладно, – уговаривала я себя, – самое главное, не по своей же воле он будет это делать».
Надо, чтобы Рей выдержал, я-то справлюсь. А я справлюсь? Сейчас не страшно, но чем ближе мы к арене, тем сильнее подгибаются ноги…
– С нее все снять? – безразлично поинтересовался ожидающий нас там служка, оборачиваясь к трибунам, где восседал аристократичный дядька.
– Только курточку. Майка пусть остается, – велел тот голосом императора. – Что у тебя с плечом, леди?
– Порезалась, – тут же буркнула я, глядя на него исподлобья.
Не объяснять же все, как есть. В глазах Кроу про скочила нагло-открытая усмешка, будто он это и так уже отлично знал, просто интересовался, что я отвечу, а потом умилился неумению лгать в лицо. Слишком отъявленный гад. Таких не бывает.
Я машинально стянула куртку, стараясь заранее отрешиться от всего происходящего. Не думать. Не оглядываться. Ловить воздух враз пересохшими губами и на этом сосредоточиться. Или на холодящих запястья цепях. Когда я на них повисну, будут очень резать кожу. Я и сейчас-то чуть ли не висну – ноги не держат.