Дед, бабайка и чумовой парик
Шрифт:
Лира развела руками, мол, сказанного не воротишь. Вообще, наш командир с нами пошел по какому-то своему делу, но по пути подслушал все разговоры и очень проникся бедами.
– Они могут там до ночи заседать, – шепнула Лира, чихая от пыли.
– Я все равно не рассчитывала его сегодня увидеть. Разве только одним глазком… Но это… Так, нет, все, отбой. Закрыли тему.
– А я вот что, – Клеменси откинулся на шкафчик за его спиной, который тут же жалобно скрипнул, – опасаюсь, как бы не случилось чего, шестьдесят пятый с шестым никогда не ладили, а сейчас война, обстановка… Рея, вообще-то, отчасти потому и отослали, что
– Ну да, библиотечные бабушка с дедушкой об этом рассказывали и… они еще много чего рассказывали… Он научился терпению и контролю над собой с тех пор. И старше стал, хотя куда уж, – я глубоко вздохнула и тут же об этом пожалела. Горло обдало жаром и тут же немилосердно заскребло.
– Ерунда какая, что может случиться, когда…
А последние ее слова заглушил знатный толчок, такой, что с потолка посыпалась штукатурка, а с полок – кучи документов. Лампа, висевшая на длинном непонятном переплетении проводов, мигнула пару раз в предсмертных конвульсиях, оставив нас в полной темноте.
========== Часть 55 ==========
У меня почему-то сразу упало сердце и за колотилось громко-громко, как очень редко колотиться.
Я на ощупь вцепилась, то ли в Лиру, то ли вообще в Клеменси и беспокойно вытянула шею. Это что ж это такое делается? Наступление? Неужели, так рано…
С потолка продолжала еще в абсолютной тишине сыпаться штукатурка. Зловещий звук, если честно. Что-то чиркнуло и в углу секретарского стола зажглась большая свечка, а за ней еще две, и все в красивых таких подсвечниках, в замке бытующих, наверное, уже лет сто.
Сразу же стало ясно, что в мои пылкие объятия попал все-таки Клеменси, которого я незамедлительно освободила от своего бремени и тихонько отползла.
– При таком свете работать с бумагами невозможно, но не в темноте сидеть же, в конце концов, – почему-то шепотом сказала помощница секретаря, шустрая дама почтительного возраста и с пучком строгим на голове.
Секретарь чинно покивал – согласился.
– Мамочка дорогая, ты что, головой ударилась?
– А что не так? – я даже вжалась в шкаф спиной от неожиданного напора Лиры.
– Что не так? Да ты белая, как… как вот этот листок бумаги! – ведьма схватила со стола какой-то документ и потрясла им перед моим лицом для пущей убедительности.
– Мне что-то нехорошо, не в плане, а… – я почувствовала, что язык заплелась окончательно, и тряхнула головой, будто это помогло бы мне мысли в порядок привести. – Что это было сейчас? Почему тряхнуло так?
– Да успокойся, это не нападение. Ох, еще и дрожит вся… – Лира уверенно взяла меня за плечи и немного встряхнула. – Это все на совете балуются, такое у них бывает и часто. Да и вообще, на тебя не похоже – мелочей пугаться. Чего это ты взялась?
Я слышала ее, понимала отчетливо, каждое-каждое слово, и всю суть сказанного. Понимала идеально. Но дрожи унять не могла. Это уже нервное было, истерическое. Внутренний ураган еще сильнее раздражаться начал, обрывками кружа мысли. Предчувствие смутное было – произошло что-то, чего не должно было, что-то неправильное в корне и жуткое. Что-то…
Это словно волной подхватило меня с места – не могу сидеть вот так вот, в душной полутемной канцелярии. Просто нет сил. Но там, за ее стенами –
– Эй, куда?! А разрешения? – возмущенно крикуна Лира вслед.
– Все равно сегодня канцелярия работать не будет и… – я тихо судорожно вздохнула, выскакивая в коридор.
Нужны ли нам теперь эти разрешения? Ведьма топнула ногой, вздохнула и выскочила следом.
В коридоре свет был, но около половины тянувшихся вдоль коридора длинных ламп по отрывалось от своих креплений и теперь свисало, словно после бомбежки. Было необычно пусто и тихо, будто все, словно мыши или тараканы какие, по углам попрятались. Шаги отдавались эхом даже, наверное, на самую лестницу.
– Куда направляешься, разрешил осведомиться? – Лира догнала, запыхавшись, меня уже на выходе.
Судя по лицу, вид мой очень ее пугал. Невнятное чувство тревоги разлилось по всему телу и почти мгновенно, не встречая сопротивления, затопило с головой.
Я уже даже за угол завернула, но встала на месте так резко, что Лира чуть в меня не врезалась. Узкий проход был перетянут огромными желтыми лентами от пола до самого потолка.
– Это ж… – задумчиво протянула ведьма, – думаешь, из-за разрушений перегородили? Ха-ха, черта с два! Видно, ты права оказалась, что-то у них там произошло, но наше ли это дело. Здесь, чем меньше нос суешь, тем больше шансов выжи… – она так резко замолчала, будто ее очень сильно по голове треснули. Еще пару мгновений созерцала мое безумно умоляющее бледнющее лицо, потом молча взяла за руку и потащила по коридору в обратную сторону.
– Я здесь все ходы-выходы зна-аю, – в пол-голоса как-то угрожающе шипела она, – и кухарка у меня знакомая есть. Сейчас у нее все спросим. Такая проворная, что сам черт от нее золота не утаит. Ты ведь про Рея своего вызнать хочешь? Ничего, он парень умный, в драку ради драки ввязываться не станет…
Я не могла и слова в ответ вымолвить. Боялась сглазить. И говорить боялась. И дышать немного.
Ведьма окольными путями нашла лестницу вниз, и так быстро по ней сбежала, что я, стараясь за ней успеть, чуть не разбила коленки. Туда, куда она меня стянула, едой пахло, точнее, ее подобием, настолько, насколько это может быть в замке наместника Сатаны. Везде стояли котлы огромные, такие же поварешки, от некоторых кастрюль дым шел, а некоторые были горками нагромождены на сыром, видимо, недавно вымытом полу. Только никто туда-сюда не сновал, как подобает в кухнях. Только пару раз мимо нас какие-то мелкие зверьки прошмыгнули, похожие на крупных кошек, но только на задних лапах. Их и рассмотреть-то не удалось.
Только в углу, в плотном кружке стояли девушки в одинаковой одежде – кофтах с длинными рукавами и юбках до пола. На голове у каждой розовая косынка была, на крахмаленная. Они не работали, только перешептывались и странно переглядывались.
Лира за локоть вытянула из кружка какую-то девушку почти наугад, потому что как она отличить ее от остальных сумела, я не знаю.
– Что случилось, девка? Я знаю, от тебя ничего не утаишь, так что говори, как есть, по старой дружбе.
– Вестимо, что случилось, – она вытерла руки об передник и шмыгнула носом, – Шестьдесят пятый с шестьдесят шестым повздорили. Этого весь замок ждал – никто не удивился. Да только они, выходит, серьезно на этот раз повздорили-то, раз шестьдесят пятого, незамедлительно в темницу-то. Жаль его… А неплохой ведь был парень…