Дефект всемогущества
Шрифт:
Судьба выдала Ивану доску для сёрфинга и позволила удачно взлететь на волне бизнеса. Он жил и продолжал улаживать личные и рабочие дела с прежним пониманием справедливости. Был в меру богат, достаточно влиятелен, но сам себя считал всемогущим. Увы, всякое всемогущество может оказаться с дефектом. И спусковой крючок, дающий сигнал к разрушению всемогущества, бывает порой мелок и нелеп, а срывается всегда внезапно…
ГЛАВА 2
Евгений и Света Аршиновы (до знакомства с семьёй Оладьевых)
Евгений
В Евгении это чувство самопожертвования было развито настолько, что порой он бросался помогать задолго до того, как об этом просили. Увы, это сильно расхолаживает и балует окружающих.
Евгений был невысок ростом, внешностью обладал среднестатистической, даже, можно сказать, невыразительной. В юности он был почти болезненно худым и бледным. Впалые щёки и фигура-жердь ничуть не напугали его избранницу – Веру, врача скорой помощи по специальности, а также талантливую кулинарку. После женитьбы Евгений набрал несколько килограммов. Когда лицо его слегка округлилось и приобрело здоровый цвет, стало понятно, что мужчина Евгений видный и ладный.
«И как это ты, Верочка, в этакой глисте красавца рассмотрела», – судачили, бывало, подруги, а Вера только отвечала, смеясь:
– Я его не за внешность полюбила. С ним и поговорить есть о чём, и помечтать…
Веры не стало в декабре 2005 года. Пьяный водитель не справился с управлением и протаранил едущую на вызов «карету» с красным крестом.
Дочери – Светлане – месяцем раньше исполнилось двенадцать лет. Девочка горько переживала утрату матери. Евгений, овдовевший в сорок шесть лет, не помышлял о новой женитьбе и всего себя посвятил дочери.
Сложно теперь сказать, хорошо ли было позволять девочке выражать скорбь многодневными пролёживаниями в кровати, тем не менее Евгений не запрещал дочери плакать вволю, освободил от всех домашних дел, разрешал прогуливать уроки, если вдруг не было сил и настроения идти в школу.
Света всегда была несколько болезненной и вялой. Унаследовала от Евгения нездоровую худобу и бледность. Чтобы поднять низкий гемоглобин, девочке давали препараты железа, а в рацион по рекомендации врачей включили гранатовый сок и красную икру. Кислый сок Света пила с удовольствием, а от солёной икры отказывалась, и чудом было уговорить её съесть хоть небольшой бутербродик. От матери Свете достались густые длинные волосы и пышные ресницы. Поэтому ни худоба, ни бледность никого не могли бы заставить сомневаться в том, что девочка – красавица. Мальчишки на неё засматривались с младших классов, но она ими не интересовалась, отдавая предпочтение книгам.
Света пребывала в меланхолии первый месяц после гибели матери. Увы, скорбь не унялась и через год. Правда, за это время в её голосе появились извиняющиеся нотки, девочка осознавала, что должна вести себя как-то по-другому, но ничего в поведении всё-таки не исправляла. Только оговаривалась трагическим полушёпотом, когда
– Прости меня, папочка, я у тебя такая неумелая!
Евгений делал всё сам, хотя в то время работа его была сменной, чаще – ночной и заключалась в разгрузке и погрузке портовых судов.
Хорошей помощницей была двоюродная сестра Светы по матери – Галина. Разница между сёстрами составляла два с половиной года (Галя родилась в мае 1990-го, а Света в ноябре 92-го). Внешность и характеры их отличались довольно существенно. Рослая, кровь с молоком, крепко сбитая Галя ходила в волейбольную секцию, занималась плаванием, обязательно брала на летние и прочие каникулы подработку – водила экскурсии, гребла листья в ближайшем парке, ухаживала за саженцами деревьев и цветами на клумбах. Из всех проблем со здоровьем могла бы назвать только лёгкую близорукость, но и на ту не обращала внимания: спортом заниматься врачи не запретили, а остальное – ерунда. Стрижки она предпочитала короткие, чтобы удобнее было надевать шапочку для бассейна. При высоком росте черты лица у неё были всё же несколько мелковаты. Острый нос, маленькие глазки за круглыми очками, поджатые губы и часто нахмуренные брови делали её похожей на учительницу. Впрочем, педагогика и была мечтой девочки. Очки она довольно быстро сменила на контактные линзы, но все учительские черты сохранились в её внешности и после этого.
Приезжая несколько раз в неделю проведать родственников, Галя непременно отчитывала обоих:
– Светка, чего опять киселишься? Ну-ка, ноги в руки и щи варить! А вы, дядь Жень, совсем её разбаловали! Светочка – чудо, Светочка – сокровище. Не заметите, как из двух слов сложится одно – чудо-вище!
– Галочка, она мать потеряла, будь милосердна, – заступался Евгений, а Светины глаза моментально наполнялись слезами.
– Совесть она потеряла! Вы мне эти концерты бросьте. Тётя Вера за голову бы схватилась, если бы узнала, что после её смерти Светка в такую размазню превратится!
– Я ей психотерапевта нанять хочу, – робко говорил Евгений.
– Ремня ей! – строго припечатывала Галя. – В школе небось одни двойки, дома ленится, в кого такая – ума не приложу!
Мало-помалу, без помощи психотерапевтов, а под одним только чутким наблюдением Галины Светино настроение выровнялось, скорбь из всеобъемлющей стала просто глубокой. Увы, это не прибавило девушке самостоятельности, и она нет-нет да вспоминала старую присказку:
– Ох, папочка, я у тебя такая неумелая, – но отец не сердился, ел подгоревшую картошку, носил прожжённые рубашки, сам стирал постельное бельё и мыл посуду.
В школе Света и правда звёзд с неба не хватала, уважением среди одноклассников не пользовалась. Кто-то знал, что у Светы в семье горе, кто-то уже давно упустил это из виду, но и тем и другим девица казалась странной, не от мира сего. Учителя ставили заслуженные тройки, слабенькие четвёрки. Поначалу жалели, завышали оценки, потом надоело, стали оценивать по знаниям.
– Папочка, – сказала Света,– мне очень хочется домик!
Сказала нарочно не при Галке. Сестра идею ни за что не одобрила бы: деньжищ нужна прорва, дел на деревенском участке выше крыши, и никто в семье к делам этим не приспособлен! Разумные бы доводы привела Галя, но Свете эти доводы были не интересны.