Дела и случаи нестарой школьной девы
Шрифт:
Застигнутая врасплох, Ирина вспыхнула и сердито запыхтела. Симонов беззастенчиво посмеивался и не собирался выходить из её, то есть, конечно, из гостевой комнаты. Попыхтев немного, Ирина решила не занудствовать и простить неделикатного доктора, у которого, как она догадалась, уже наверняка случилась профессиональная деформация, превратившая его в циника и беспардонного человека. Но им предстояло вместе немало потрудиться, а посему ей стоило снисходительно отнестись к его слабостям и не обострять ситуацию. Тем более, что даже его слабости были такими симпатичными и ужасно нравились Ирине. Придя
— А где все?
— Уже уехали. Я там завтрак сварганил, предлагаю подкрепиться и выдвинуться, — Андрей с интересом посмотрел на умопомрачительно яркого цвета широченные штанины и вежливо прокомментировал, — симпатичные штанцы у тебя.
Хоп, и движением фокусника, с невероятной скоростью Ирина спрятала ноги под одеяло:
— Андрей, вы… ты… это… не мог бы пока выйти, я скоро спущусь.
Симонов улыбнулся обезоруживающе и встал с кровати:
— Конечно, прекрасная принцесса! Жду вас в столовой к завтраку. — склонившись в шутовском поклоне, он стал пятиться к двери, верноподданнически поглядывая на Ирину. Она не выдержала и захохотала, запустив в него подушкой. Снаряд стандартного размера семьдесят на семьдесят был пойман и возвращён с такой силой, что Ирина завалилась на постель. Когда она вылезла, наконец, из-под подушки, Симонова в комнате уже не было.
Ирина вскочила, быстро застелила кровать, поставив подушки старомодным домиком и накрыв связанной рукодельной бабушкой Златы белоснежной тончайшей салфеткой. Полюбовалась на дело рук своих, мысленно согласилась с подругой и Павлом в том, что в таком доме должно быть как можно меньше современных вещей, и прошлёпала по тёплому полу с наборным паркетом — сохранили-таки его хвалёные реставраторы — к огромному зеркалу в тяжеленной деревянной раме. Недолго повертелась перед ним и пропела на неопределённый мотив сама себе «во всех ты, душенька, нарядах хороша». Тем не менее, рассмотрев себя со всех сторон, Ирина решила перед Симоновым в «пижаме верности» не показываться, да и, пожалуй, всё же добровольно сдать её Злате для уничтожения как наряд, морально устаревший уже в момент своего появления на свет.
Уже на лестнице она услышала сногсшибательные запахи, доносившиеся с первого этажа и, подобно мультяшному толстому мышу Рокфору, потянулась на них, не в силах устоять.
Доктор Симонов в весёленьком, явно маловатом ему цветастом фартучке, напевая что-то себе под нос, сервировал стол.
— Доброе утро! — Ирина улыбнулась самой пленительной своей улыбкой. — Какой же ты молодец, мне даже неудобно! Я дрыхну, как сурок, а ты уже кашеваришь!
Говорить «ты» Андрею было непривычно и странно, но она старательно преодолевала себя.
— Это я прикидываюсь белым и пушистым, а так я деспот и готовить не умею.
— Ну да, ну да, — покивала Ирина, не в силах уже переносить мук голода, которые накинулись на неё, как стая уличных котов, стоило ей войти на кухню. — Командуйте, деспот, что делать. Я буду вам помогать!
— Командую: мой руки и садись есть!
С огромным удовольствием выполнив команду,
— Я сделал омлет с сосисками, помидорами и зелёным луком. Лук местный, я его на грядках нашёл. Вот ещё перья молодого чесночка, рекомендую.
— Ага, и будем потом благоухать, — засмеялась счастливая и довольная Ирина.
— Ну и что? В машине, кроме нас, всё равно никого не будет. А мы оба чеснока наедимся, и нам будет без разницы.
— А как же окружающие, к которым, возможно, нам придётся обращаться с вопросами?
— Ну… есть три варианта. Первый: пару минут да ещё и на воздухе переживут уж как-нибудь. Второй: могу при общении с аборигенами отходить подальше и кричать на всю ивановскую. И, наконец, третий: могу, выходя из машины, надевать противогаз. Я тут как раз один в шкафу у Рябининых обнаружил.
Представив себе эти варианты в красках, Ирина, обладавшая на редкость живым воображением, захохотала так, что чуть не подавилась омлетом. Отсмеявшись, она признала, что все три варианта имеют право на жизнь, и предложила использовать их поочерёдно. На том и порешили и принялись за чеснок.
Закончив трапезу, начинающие сыскари убрали за собой кухню, оделись, прихватили провиант и выдвинулись в путь.
Сначала поиски проходили в атмосфере непринуждённого веселья. Но после обеда, когда была прочёсана уже не одна улица, проинспектированы все стройки в доброй половине посёлка, оба загрустили. Мальчишек нигде не было, и видеть их тоже никто не видел. Буквально, ни одна живая душа.
После четырёх к поискам присоединился сначала Павел, а затем и решительно настроенная Злата. Подкрепление прибыло в боевом настроении, и это ненадолго взбодрило Ирину и Андрея. Но когда уже в темноте члены немногочисленного поискового отряда собрались в гостиной дома Рябининых, сил ни у кого не было и от задора остались только воспоминания.
— Подведём итоги, — вяло поглощая картошку с салатом, начал руководитель операции, — в Никольском пацанов, похоже, нет. Мы объездили буквально весь посёлок…
Он достал карту и расстелил в центре стола, предварительно сдвинув сервировку в сторону.
— Проверьте меня, может, я в пылу поисков что-то упустил? Вот мы с Ириной прочесали улицы, которые помечены красным. Кружками мы обозначали дома, где ведётся строительство или ремонт. Здесь мы по возможности или заходили на территорию или расспрашивали. Если было заперто, я лазал через забор. На каждой улице мы по несколько раз останавливались и вопили как иерихонские трубы.
— Что вопили? — заинтересовалась Злата.
Симонов набрал в лёгкие воздух и неожиданно заорал:
— Лё-ха! Кос-тя-а!
Гера, давно уже предавшаяся своему любимому занятию — сладкому сну на мягком матрасике у не функционирующего по причине тёплой погоды камина, заполошно вскочила, решив, видимо, что проспала нападение на хозяев, и огласила дом басовитым лаем. Банзай удивлённо приподнял с диванной подушки голову, неодобрительно посмотрел на горластого гостя и, отвернувшись от нарушителя, с буддистским спокойствием продолжил спать. Остальные, оправившись от шока, дружно захохотали.