Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Прошу вас, передайте ректору, что для меня будет честью взять под покровительство учебные заведения Кембриджа, — сказала она Смайту, делая жест, чтобы тот поднялся. — Я слышала, у вас процветают все науки, как у греков в Афинах. Будучи вашей патронессой, я желаю, чтобы вы не стремились к мирским знаниям древних, но занялись христианским богословием для истолкования и распространения самых сакральных доктрин о Христе, с тем чтобы Кембридж почитался как университет теологической философии. — Екатерина многозначительно взглянула на просителя; она знала, что университет
— Мадам, я уверен, мои начальники с удовольствием откликнутся на такой благочестивый призыв.
Екатерина улыбнулась:
— Не бойтесь, я попрошу короля сохранить университет. Знаю, он предпочтет улучшение образования закрытию вашего славного учебного заведения.
При первой же возможности она поговорила с Генрихом.
— Сир, не годится, чтобы вас считали губителем наших университетов. Не сделаете ли вы для них что-нибудь?
Король нахмурился. Может быть, она обратилась к нему слишком настойчиво, но это было важно.
— Я подумаю, — сказал король, оглаживая бороду.
Екатерина понимала, что не стоит давить на него сильнее. Генрих любил взвесить все «за» и «против», обсудить вопрос с советниками, прежде чем принимать решение.
Прошло немного времени, и он позвал Екатерину к себе в кабинет. На столе лежали исписанные его рукой бумаги.
— Я разработал план для университетов, — превозмогая боль, важно сообщил ей король, явно довольный собой. — Я намерен возродить и обеспечить доходами колледж Уолси в Оксфорде и дать ему имя Церкви Христа. Доктор Кокс будет деканом, а в расписании обязательно должны появиться теология, греческий и иврит. В Кембридже я открою новый колледж во имя Святой Троицы. Что вы думаете, Кейт?
— Думаю, это превосходные планы! Вас будут восхвалять в Оксфорде и Кембридже в грядущие века.
Генрих покраснел; на лбу у него выступили капли пота.
— Рад, что вы восприняли это с таким энтузиазмом, в отличие от моих придворных. Они разинули рты, услышав о пожертвованиях, которые я намерен сделать. Им-то хотелось бы заполучить мои щедрые дары для себя, но я сказал, что, по-моему, лучшего применения для английских земель, чем передать их университетам, не найти.
Он резко втянул ноздрями воздух.
— У вас болит нога? — спросила Екатерина, тревожась за него.
— Да. — Генрих заерзал на стуле.
Екатерина пощупала его лоб. Он горел.
— Я пошлю за докторами.
Лихорадка не проходила у Генриха весь февраль. Екатерина все время либо сидела с ним, либо беспокоилась о нем, отчаянно ища малейшие признаки улучшения.
— Как мне тяжело, когда он болеет, — сказала она однажды леди Саффолк за игрой в карты.
— Мне жаль его, — отозвалась герцогиня. — Тут можно сказать только одно: болезнь короля опровергает слухи.
— Какие слухи?
Леди Саффолк замялась.
— Моя горничная говорит, что за обедом в главном холле был разговор кое о чем. Люди шепчутся, мол, король возьмет себе новую королеву.
Екатерина вздрогнула,
— Что?! — В голове вихрем пронеслись мысли обо всех тех вещах, которые Генрих мог бы использовать в качестве предлогов, если бы хотел избавиться от нее, и Екатерине стало дурно. Но ведь в последнее время он проявлял к ней такую любовь. Нет, не мог он быть настолько лицемерным.
— Конечно, это чепуха, — продолжила герцогиня, — особенно при том, что жениться он якобы хочет на мне! За два года король и словом со мной не обмолвился, помимо обычных любезностей, и тем не менее люди считают, что я у него в большом фаворе!
Екатерина немного успокоилась. «Это просто досужие сплетни», — сказала она себе. Но ей было обидно, и она расстроилась.
— Если услышите еще раз что-нибудь подобное, прошу вас, опровергните эти слухи.
— Можете на меня положиться, — ответила герцогиня.
Когда Екатерина в следующий раз увидела Генриха, он уже не был прикован к постели, а сидел у камина. Она внимательно наблюдала за ним на протяжении всего разговора и не заметила никакой перемены в его отношении к ней. Он был не в том состоянии, чтобы ухаживать за дамой, тем более за такой бойкой, как герцогиня Саффолк. Король вообще не любил спорых на язык женщин. Нет, она беспокоилась напрасно.
— Скоро мы отправимся в тур по стране, — объявил Генрих, чем удивил ее. — Я хочу посетить отдаленные части моего королевства. Вы знаете, что я никогда не бывал севернее Йорка и дальше к западу, чем Глостершир?
Перспектива дальнего путешествия короля, да и вообще любого, встревожила Екатерину.
— Вы уверены, что достаточно окрепли?
— Не суетитесь, Кейт. Нога у меня по-прежнему немного болит, но я крепкий.
А с виду не скажешь. Боль избороздила морщинами лицо Генриха, он выглядел усталым и измученным. Но может, чего не бывает, поездка принесет ему облегчение, если они не станут спешить.
— Гардинер снова наседал на меня, — произнес Генрих и нахмурился. — Новый союз с императором, кажется, принесет плоды. Однако епископ настаивает, что я должен остановить реформы, так как император — верный сын Рима и воюет с протестантскими принцами Германии.
В Екатерине закипело раздражение.
— Вы были дружны с императором и прежде, когда только начали реформы.
— Да, но теперь я отлучен от Церкви. — Он произнес это совершенно бесстрастно. — Император побоится предлагать дружбу Англии, если страна будет впадать в ересь. Кейт, я понимаю, чего добивается Гардинер. Он хочет выжить реформистов из Совета, полагая, что, ссылаясь на императора, добьется своей цели. Но я скажу вам сейчас, по секрету, что никогда больше не допущу здесь власти католиков. Я потакаю Гардинеру, чтобы задобрить его, так как он мне полезен. Но он понятия не имеет, какого я на самом деле мнения о нем. Это мой метод, Кейт. Натравливать одного на другого. Разделять и властвовать и полагаться на вас. Поверьте, если бы я заподозрил, что шапке известны мои мысли, то бросил бы ее в огонь! — Генрих улыбнулся ей.